таскаться по общепитам. Но уши по-прежнему горят, нужные слова не находятся, а эти двое ещё так ехидно друг на друга и на неё посматривают, что остаётся только промолчать. В конце концов, у Сашки и самой уже возникли сомнения насчёт джинсов. Стоило увидеть сокровище в концертном пиджаке и белой рубашке с воротником-стойкой под бабочку, как собственный костюм показался абсолютно неуместным. Даже если она весь концерт простоит в кулисах, как и собиралась.

— Сашенька, ты вызовешь такси? — обращается к ней Туманов.

— Зачем? — удивляется Зарина. — Я за рулём.

— Вы умеете водить? — невольно вырывается у Сашки.

— И много лучше, чем Севушка, — ухмыляется Зарина. — Не бойся. Я, по крайней мере, сдавала экзамены сама, мне права полковник милиции не дарил за то, что я у него в бане пела.

— Не в бане! Во вполне приличном ресторане, где он праздновал юбилей, — усмехается Туманов. — Подтверждаю, Сашенька, Зарина Аркадьевна прекрасно водит машину, не стоит переживать.

— Как будто я за себя, — ворчит Сашка и идёт одеваться.

Сашка очень надеется, что они не поедут в какой-нибудь ЦУМ, но едут они именно туда. Пафоснее места не нашлось. Между прочим, они живут на накопления Туманова и на редкие гонорары от его не менее редких концертов. По меркам Прибрежного он, конечно, олигарх, но в Москве можно было выбирать места поскромнее. Но у Всеволода Алексеевича абсолютно скучающий вид, как будто они в дежурный магазин за хлебом идут. Дверь перед Сашкой распахивает швейцар, она машинально говорит «спасибо» и слышит фырканье Зарины за спиной. Туманов безмятежно улыбается и вальяжно хромает к лифту.

— На первом этаже парфюмерия, одежда выше, — поясняет он и, заметив, что Сашка смущена, берёт её под локоть. — Что такое? Саша, это обычный магазин с обычными продавцами. Бери пример с Зарины Аркадьевны.

— В смысле изобрази презрение к жалким людишкам? — уточняет Сашка, машинально прижимаясь к его пальто.

— Я всё слышу, — комментирует мадам Туманова. — По первому этажу тоже надо пройтись. Косметики у тебя, конечно же, нет?

— Я не пользуюсь. А Всеволод Алексеевич ещё пять минут тут постоит, и будем приступ астмы снимать, — шипит Сашка. — Тут вонь от вашей косметики со всех сторон.

— Предлагаю определиться с одеждой, а потом я оставлю вас выбирать косметику и отдохну в машине, — Всеволод Алексеевич придерживает створку лифта и пропускает дам. — Правда, Сашенька, прогуляйся с Зариной Аркадьевной. Не всё же у меня тушь воровать.

Сашка снова вспыхивает. Подумаешь, один раз взяла! Жалко ему, что ли. У него классная такая, Сашка никогда подобной не видела. Унисекс. Вроде и не заметно, что красилась, а ресницы выразительнее становятся. Не то, чтобы ей было надо, просто он оставил косметичку в гримёрке, а она ждала, пока он концерт отпоёт, ну и поиграла немножко.

Через двадцать минут Сашка вынуждена признать, что с Зариной ходить по магазинам одежды ещё приятнее, чем с Тумановым. Она, как и он, безошибочно вытаскивает с вешалок вещи, которые могут понравиться Сашке и ей подойти, но при этом один её вид отбивает у консультантов всякое желание лезть с советами.

— Чем я могу вам помочь? — начинает девочка или мальчик в очередном магазине.

А Зарина уже вскидывает руку:

— Тем, что молча постоите на кассе. Саша, обрати внимание вот на это платье.

— Только не платье! К нему нужны туфли, на каблуке!

— Совершенно не обязательно. Хотя, с твоим ростом… Сева, твоя склонность к педофилии меня всегда удивляла.

— Что? Я здесь вообще причём? Девушка, принесите мне кофе. Пока дамы определятся, я успею и кофе попить, и футбол посмотреть.

Всеволод Алексеевич лезет в карман за телефоном, но Зарина его быстро приводит в чувство.

— Обойдёшься без футбола и кофе. Иди сюда. Может быть, вот этот костюм?

— У Саши точно такой же в Прибрежном остался. Я выбирал.

— Саша, а если вот этот? Пыльно-розовый сейчас в тренде!

— Только через мой труп, — возмущается Сашка. — Либо чёрное, либо тёмно-синее.

— Чтобы на похороны второй раз надеть? — уточняет Туманов.

— Всеволод Алексеевич! Я же просила!

— Так не я в траур одеваюсь, заметь.

— Девушка, а вот этот пыльно-розовый костюм есть на два размера больше? Я сама его померяю, пожалуй. Раз Александра Николаевна не хочет.

Туманов закатывает глаза и усаживается в кресло, пить принесённый ему кофе. Зарина уходит в примерочную, Сашка придирчиво перебирает вешалки с чёрными рубашками. И вдруг вспоминает старый-старый сон, приснившийся ей в далёком-далёком детстве. Как идёт она из школы, спускается по длинной лестнице. Лет ей, наверное, одиннадцать или двенадцать. И с одной стороны от неё идёт вполне ещё молодой и бодрый Всеволод Алексеевич. А с другой Зарина Аркадьевна. Вроде бы они все трое даже за руки держались. Папа, мама и я. Спортивная, мать её, семья.

Потом Сашка много чего про психологию узнала. И про идеализацию, и про ролевые модели, и про замещение. И про то, насколько хреновый пример она выбрала, тоже узнала немало. И запихнула она этот сон куда-то на задворки памяти. А тут вдруг вспомнилось. Совершенно случайно.

* * *

Когда Вольво Зарины Аркадьевны заезжает на Арбат, начинает идти снег. Когда Зарина паркуется, он уже валит крупными хлопьями, и Сашка, вылезая из машины, едва не поскальзывается.

— И как ты домой поедешь? — Всеволод Алексеевич задумчиво разглядывает небо, и снежинки приземляются ему на нос. — Темно, снежно, МКАД сейчас встанет насмерть.

— Сева, я тут живу, если ты не заметил. У нас темно и снежно четыре месяца в году. Как-то справляемся.

— Простоишь в пробках часа три. Ещё и за рулём, ладно бы с водителем. Оставайся у нас ночевать.

— Может быть, мне вообще переехать? — усмехается Зарина. — Признайся, ты всегда мечтал о гареме? Одна супчики варит, вторая салфеточки вышивает.

— Одна заводит, вторая успокаивает, — продолжает Сашка, будто бы себе под нос.

— Скорее, две сразу выносят мозг, — вздыхает Всеволод Алексеевич и подаёт жене руку, помогая выйти из машины. — Когда мужики думают о гаремах, они несколько иное представляют. Пошли.

Сашкиного мнения даже не спросил, но у него было достаточно времени убедиться, что «девочки» поладили. И Сашка первым делом приносит в спальню Зарины комплект постельного белья, и только потом идёт разбирать покупки.

— А у меня тут даже халат остался, — раздаётся удивлённый возглас Зарины из её комнаты. — И пара приличных пижам. О, и меховое манто!

— Вот в нём и спи, — хмыкает Туманов, проходя мимо открытой двери. — Холодина собачья. Позвонить, что ли, на ресепшен поругаться, чтобы отопление прибавили.

— Лучше сходи, — бросает Зарина. — А то они тебе по телефону пообещают и ничего не