раз я тут буду, нечего уже скрывать. Может, поймёт со временем… Может, нет.

– Мне так жаль…

– Да ты-то не виноват. Жизнь такая.

– Вы ведь дружили столько лет. Ты ему как старший брат. Я так надеюсь, что он от тебя не отвернётся…

– Слушай, – Майкл вздохнул. – Ты особо-то не надейся. Я ему всё расскажу только потому, что свалю из района. Так бы у меня смелости не хватило.

– Неужели ему так принципиально, с кем ты спишь?..

– Да я сам таким был, пока тебя не встретил, – угрюмо сказал Майкл. – Если бы к Томми в паб такая парочка раньше пришла – я бы их сам выставил. Морды бить бы не стал… наверное, – с сомнением сказал он. – Но вникать в ситуацию и чего-то там соображать мне на хер не упало. Сказал бы – идите в другом месте ебитесь.

– Даже если бы один из них был твоим другом?

– Ну вот Томми мне друг. Знаешь, как над ним все ржали, когда он про своего Гордона талдычить начал?.. И то ржали только потому, что он вроде как не всерьёз… А хрен его знает, может, он всерьёз.

– А если бы ты тогда знал, что он всерьёз?.. – Джеймс хмуро сдвинул брови. – Я не намекаю, просто теоретически… Неужели ты бы перестал с ним дружить?..

– Перестал бы, – мрачно сказал Майкл. – Ну, обидеть бы не дал… Но решил бы, что он крышей поехал. Это у тебя приятели понятливые. А я бы не понял. И разбираться бы не стал. А Бран злее, чем я. – Майкл вздохнул и встряхнулся. – Ладно. Давай замнём. Ты своих приятелей сюда приглашай лучше. Я про Лукрецию больше говорить не буду.

– Говори о чём хочешь, – Джеймс постарался улыбнуться. – Хотя мне и приглашать-то некого…

– Тогда нам и вдвоём хорошо будет, – решил Майкл. – Сколько эта красота стоит-то?

– Шестьсот пятьдесят фунтов. Можем поделить, как договаривались – с тебя двести пятьдесят, с меня четыреста.

– Нет уж. Мы договаривались пополам. Значит, так и останется. И за воду с газом тоже поровну.

– Я знаю! – Джеймс выпрямился, решительно посмотрел на Майкла. – Я уже кучу всего прочитал про совместный бюджет. Мы вот что сделаем. У нас же будет много общих расходов. Надо будет покупать еду… зубную пасту, стиральный порошок, вещи какие-нибудь. Мы будем собирать все чеки и записывать, сколько куда уходит. Общие расходы потом поделим пополам.

Майкл кивнул:

– А если куда-нибудь идём вместе, каждый платит за себя.

– Но я оставляю за собой право иногда вести тебя туда, где плачу я, – твёрдо сказал Джеймс.

– Ладно, – проворчал Майкл. – Посмотрим, куда я тебя месяца через три смогу отвести.

Джеймс вздохнул, отвёл глаза.

– Слушай… У мамы есть один знакомый… он работает в компании «Хейдей Филмс», я бы мог её попросить…

– Нет, – перебил Майкл. – Не нужно.

– Почему?..

– Потому что я не хочу думать, что без тебя я бы ничего не добился.

– Я же предлагаю просто познакомиться с ним!.. Если что-то и выйдет, это будет только твоя заслуга!..

– Нет, это будет заслуга тебя и твоей мамы, – отрезал Майкл.

– Ни моя мама, ни я не настолько влиятельны. Этот человек занимается кастингом, если ты ему не понравишься, он сразу скажет. Почему ты не хочешь даже попробовать?..

– Я хочу сделать всё сам, – упёрся Майкл.

– Ты и сделаешь всё сам! Я просто помогу с ним встретиться.

Майкл упрямо вздохнул.

– Ну как тебя уговорить?.. – тихо сказал Джеймс. – Тебе обязательно нужно разбить голову, чтобы признать, что я прав?.. Ты понимаешь, что, если с тобой что-то случится, я этого не переживу?.. Ты хочешь, чтобы я психовал каждый день?..

Майкл потёр лицо руками, выдохнул.

– Слушай, – сказал он. – Я не хочу, чтобы ты психовал. Правда, не хочу. Я хочу, чтобы тебе со мной клёво было. У меня эти планы… ладно, не с детства. Но года четыре я на них угробил. Всё под это подстраивал. И соревнования… и тренировался… и деньги копил на эту грёбаную школу. А ты вот так легко берёшь и говоришь: на хер твои планы, они мне не нравятся. Мечтай о чём-нибудь другом. О чём другом-то? Может, я не хочу другого. Не хочу вот так взять и всё бросить. Куда мне ещё идти?..

– Иди на актёрские курсы, – уверенно сказал Джеймс.

Майкл моргнул, открыл рот.

– Куда?.. – изумлённо переспросил он.

– Лондонская Академия музыки и драматических искусств тоже делает летнюю школу. У них основной уклон в шекспировский театр, но тебе это всё равно пригодится. И стоит так же, восемь тысяч.

– Это ж театр! – возразил Майкл.

– Во-первых, они дадут тебе основы актёрского мастерства, – сказал Джеймс. – А во-вторых, это очень престижное заведение, с его подготовкой у тебя будет преимущество. И, в-третьих, – добавил он, – ты не сможешь сказать, что я тебе чем-то помог. Пробиваться будешь сам. Своей упрямой башкой.

Майкл молчал, пытаясь найти хоть одно возражение. Джеймс смотрел на него сердито, явно готовясь отвечать на очередные отговорки.

– Если ты мне сейчас скажешь, что не хочешь стать актёром, я тебе врежу, – предупредил Джеймс. – Вот прям по рёбрам. И не посмотрю, зажили они или нет. Посмотри мне в глаза и скажи, что не хочешь. Что у тебя смысл жизни – засветиться в титрах, которые всё равно никто не читает. Ты вот читаешь титры после фильма? Или ты хочешь, чтобы твоё имя на афише в первом ряду печатали? Только ответь честно. – Джеймс шмыгнул носом, но глаза у него были сухие и строгие. – Если твоя мечта – быть никому не известным дублёром, который прыгает с крыши вместо главного героя, я отстану, обещаю.

Майкл посмотрел на свои пальцы и провёл языком по зубам. Он пытался придумать ответ, но не мог. Внутренний голос затих. Хоть бы какую подсказку дал, что ли. Посоветовал. Съязвил. Пошутил на худой конец.

Чего ты хочешь от жизни, Майкл?.. «Таурус» или «Оскар»?.. Красную ковровую дорожку или новый гипс?.. Лицо на обложке или «ой, а мы думали, трюки на компе рисуют»?..

Чего ты хочешь – сделать по-своему просто из упрямства – или чтобы человек, которого ты любишь, спокойно спал по ночам?..

– Ладно, – сказал Майкл.

Джеймс затаил дыхание.

– Ладно?..

– Ладно. Ты прав. Я пойду на твои курсы, – сказал Майкл.

У Джеймса дрогнули губы.

– Правда?.. – шёпотом переспросил он.

– Я не хочу, чтобы ты всё время боялся звонка из больницы, – сказал Майкл и вдохнул полной грудью. Показалось, что с плеч свалилась огромная тяжесть. – Это херовое будущее. Мне такого не надо.

Джеймс кинулся ему на шею,