Карьера Нельсона Рокфеллера представляет впечатляющий пример «денег в действии». Еще во время рассмотрения его кандидатуры на пост вице-президента США на замену вице-президенту Джеральду Форду, который стал преемником ушедшего в отставку опального президента Никсона, Рокфеллер признал, что передал около $1,8 миллиона в виде подарков и займов восемнадцати нью-йоркским и федеральным государственным чиновникам, включая $50 000 Генри Киссинджеру, бывшему тогда служащим у Рокфеллера. Это произошло за три дня до того, как Киссинджер стал советником по национальной безопасности президента Никсона. На слушаниях в Сенате Рокфеллер настаивал, что выплаты были просто проявлением его уважения к этим людям. «Делиться — всегда было частью моих принципов воспитания людей», — говорил он сенаторам, ни один из которых при этих словах не согнулся пополам от хохота. Никто не напомнил ему, что закон города Нью-Йорка запрещает государственным служащим принимать подарки стоимостью выше $25. Ни один из сенаторов не высказался насчет того, что «подарок» государственному чиновнику, который принимает решения, способные повлиять на чье-то крупное частное состояние, лучше было бы назвать взяткой. Вместо этого они одобрили кандидатуру Нельсона Рокфеллера на должность вице-президента Соединенных Штатов.

У каждой американской администрация были свои скандалы, но число высокопоставленных членов администрации Рейгана, обвиненных в неэтичном или недопустимом поведении, было просто беспрецедентным. В начале 1986 года их количество составило 110, а в дальнейшем произошло его резкое увеличение по мере разоблачения к концу того же года всей операции Иран-контрас[655].

К той операции были причастны по меньшей мере три члена Кабинета министров, директор Центрального разведывательного управления, несколько сотрудников аппарата Белого дома, несколько советников и их помощников Совета национальной безопасности и ряд руководителей федеральных административных органов. Среди обвинений фигурировали: мошенничество, неправомерные сделки на фондовой бирже, нарушения налогового кодекса, некорректность в декларировании финансовых данных, лжесвидетельство, создание препятствий в проведении расследования в Конгрессе, получение незаконных и предосудительных займов, подарков и услуг, использование государственных ресурсов в личных целях. Только несколько обвиняемых были приговорены к тюремному заключению, многие из участников подали в отставку, а ряд лиц остались на своих постах, в том числе Генеральный прокурор Эдвин Миз, который, судя по всему, страдал амнезией, так как его память в ходе его допроса перед Сенатской комиссией отказывала ему 79 раз, как раз тогда, когда вопросы касались большого числа сомнительных финансовых сделок[656].

Некоторые наблюдатели считают коррупцию более или менее приемлемым явлением в жизни. Передать под столом небольшую сумму денег — это просто другой способ смазать шестеренки правительства и добиться, чтобы дело было сделано[657]. Но коррупция пошла дальше мелкой взятки и достигла серьезных масштабов. Вместо нарушения правил игры, она сама превратилась в игру. Коррупция во власти создает благоприятные условия для политики, ведущей к постоянному росту государственной задолженности, неэффективности и потерям. Она истощает государственную казну и питает частные состояния, снижает действенность законов и правил, которые могли бы работать на благо нашего общества, подрывает равноправие людей перед законом, порождая фаворитизм для меньшинства, а также несправедливость и пренебрежение к большинству. Если властные полномочия и ресурсы нашего общества используются в интересах частной корысти и наживы, а под прикрытием действующей в обществе этики каждый будет заботиться лишь о спасении собственной шкуры, тогда коррупция станет не случайным явлением, а постоянным фактором, не просто результатом порочности отдельного политика, а органичным порождением этого общества.

Как законодатели приступают к работе после избрания на должность? Многие годы властные полномочия в Конгрессе лежат на двадцати или около этого постоянных комитетах каждой из палат, которые решают судьбу законопроектов: переписать (некоторые), одобрить (немногие) и отвергнуть или похоронить (большинство). Во главе комитетов находятся председатели, которые поднимаются до такого положения в соответствии с принципом старшинства — то есть благодаря неоднократному переизбранию в палату, в результате прекрасного исполнения своих обязанностей в надежном округе или преимущественно в однопартийном штате.

Хотя принцип старшинства остается неизменным в обеих палатах Конгресса, однако в конце 1970-х годов на закрытых совещаниях руководства палат был принят ряд изменений с целью ослабить полномочия председателей комитетов путем отмены некоторых из их полномочий и расширения полномочий подкомитетов[658]. После этого председатели комитетов уже не могли по своему желанию выбирать председателей подкомитетов, назначать в них членов и сокращать их бюджет. Общее количество подкомитетов в составе Палаты представителей и Сенате — 241, подкомитеты имеют свой собственный штат сотрудников и четко определенные законодательные полномочия.

Разделение полномочий между подкомитетами упрощает задачу лоббистов по контролю за прохождением законопроектов в Конгрессе. Лоббистские группы особых интересов большое внимание уделяют поддержанию связей со специализированными подкомитетами палат. Таким образом, идет ли речь о производителях хлопка, кукурузы, пшеницы, арахиса, табака или риса — каждое крупное направление сельскохозяйственного производства представлено в определенном подкомитете сельскохозяйственных комитетов Сената и палаты соответствующими членами палат, которые готовы выступить на их защиту от их имени. Децентрализация полномочий подобным образом совершенно не означает их демократизации. Отдельные подразделения власти стремятся монополизировать принятие решений в конкретных областях в интересах определенных групп. Интересы большей части широкой общественности располагаются в промежутках между этими подструктурами. Вне зависимости от того, построен ли Конгресс по системе комитетов, подкомитетов или строгой централизованной иерархии — а в его истории были все эти три принципа его построения, — создается впечатление, что это ничего не меняет в его приверженности интересам крупного бизнеса.