— Это всегда вопрос принципиальный, правда, Брайс? Пока ничего не было. Не знаю, как это получилось. Он человек консервативных взглядов и старается уберечь меня от своих необузданных инстинктов, чтобы я могла войти в его дом как настоящая невеста. Мне кажется, я знаю, на что иду, Сэм. Отношения между мужчиной и женщиной не совсем такие, как в той статье, которую я читала во «Всемирной энциклопедии». Ему всегда будет немного не хватать его первой жены, и я на него за это не в обиде. Думаю, я хорошо смогу поладить с двумя его детьми, которые учатся в колледже. Но должна ли я все это делать, Сэм? Стоит ли мне попробовать? Я очень хочу детей, и хочу как можно скорее.

— И ты решила спросить об этом у меня?

— Да, потому что ты меня знаешь. И потому, что я тебе доверяю.

— Я могу сказать, что думаю на этот счет, Сис, но боюсь, что ты примешь это за грубость или пошлость.

— У тебя есть голова на плечах. И ты можешь сказать мне все, что думаешь, Сэм. Ты же это знаешь. — Она усмехнулась. — Если разобраться, ты и так уже сказал мне достаточно, я поняла…

— Помолчи минутку. Я думаю, что ты самая страстная, пылкая, неутомимая и ненасытная девушка во всем городе.

— О, благодарю вас, сэр!

— Если ты выйдешь замуж, то будешь нести, так сказать, сексуальную ответственность за этого парня.

— И что из этого?

— А то, что пока ты его еще не любишь. Но если он сможет… немного раскрепоститься, и если он сделает тебя матерью, и если он тебе уже нравится, то дело кончится тем, что ты его полюбишь и все будет замечательно.

— Если, если… Ты все время повторяешь «если».

— Но если в постели ничего не выйдет, то замужество превратится для тебя в ловушку, и, поскольку ты слишком упряма, чтобы это признать, это будет настоящий ад — потому что физические отношения представляют для тебя куда более существенную часть брака, чем для большинства других женщин.

— Вижу, к чему ты клонишь, негодяй. Я должна соблазнить бедного джентльмена.

— Это было бы вполне разумно, Сис.

— Я уже предпринимала кое-какие попытки, но потерпела неудачу. Есть какие-нибудь идеи?

— Ты уже ответила ему согласием?

— Нет.

— Тогда сделай это, потом поезжайте в какой-нибудь мотель за пределами округа и отпразднуйте свою будущую свадьбу, а если ничего хорошего из этого не выйдет, скажи, что ты передумала.

— Это его ранит.

— Если у вас ничего не получится, это уже не будет иметь большого значения.

Она просияла улыбкой и сказала:

— Знаешь, ты не лишен здравого смысла.

— Только когда это касается других людей. Береги себя, Сис.

Я подошел к двери, положил руку на щеколду, потом повернулся, нахмурил брови и произнес:

— Есть еще одна вещь, которую следовало бы сделать.

— Какая?

— Нет, пожалуй, лучше не стоит. Забудь об этом.

Она подскочила ко мне, ухватилась двумя пальцами за нагрудные карманы моей рубашки и нетерпеливо притянула к себе:

— В чем дело, Сэм? Что это за вещь?

— Я бы сказал, тут важно признать, что знание — сила.

Она топнула ногой:

— Немедленно выкладывай, что у тебя на уме!

— Мне просто пришло в голову, что перед тем, как вы устроите то дельце с мотелем, неплохо бы прислать ко мне Кела, чтобы я детально проинструктировал его насчет того, как решить незнакомую ему проблему… ну… что нужно делать и чего не нужно…

Она размахнулась правой, и я вовремя поймал ее кулак, а потом едва успел ухватить левый, которым она от души хотела отвесить мне затрещину. Ее лицо раскраснелось, и она со мной боролась, пытаясь в то же время удержаться от смеха.

— Ты грязная противная вонючка! — выпалила она.

Когда ее тело обмякло, я ее осторожно отпустил. Мы стояли почти вплотную и с улыбкой смотрели друг на друга.

— Ты чудовище, — сказала она мягко.

— Бьюсь об заклад, что ты победила бы этого адвоката в честной схватке.

Ее грудь поднялась и опустилась в глубоком вздохе, потом она взглянула на меня, и я увидел, как изменилось выражение ее глаз и губ.

— Сэм, мой милый, ты всегда останешься частью моей жизни, — прошептала она.

— Надеюсь, не самой худшей ее частью.

Она опустила глаза и сказала:

— Это… стыдно, и нечестно, и… грешно, наверно. Но, может быть, мы… как ты это назвал?.. отпразднуем еще раз то, что было хорошего в нашем прошлом, Сэм?

С моих губ уже готовы были слететь пылкие слова согласия — пускай это было глупо, все равно, — но тут я вспомнил о Чарли.

— Ты не могла бы… приехать ко мне часов в девять вечера? Или, может быть, лучше я сам за тобой заеду?

Она снова глубоко вздохнула, потом расправила плечи и сказала:

— Нет, дорогой. Это был бы слишком обдуманный поступок, и, если дать мне время, я начну колебаться, а потом… потом буду мучиться угрызениями совести. Другое дело, если бы прямо сейчас… если бы ты успел домчать меня до дома, превысив все ограничения скорости… Ладно, забудем об этом, Сэм. В конце концов, это была плохая идея.

— Я надеюсь, что ты будешь счастлива, Сис.

— Я ужасно хочу детей, и как можно больше. Одного из них я назову Сэмом — что бы об этом ни подумали другие.

— А если все будут девочки?

— Все равно, Сэм — хорошее имя.

Шагая вдоль фасада дома к своей машине, я оглянулся назад и увидел, как она с задумчивым видом закрывает пишущую машинку. Подняв голову, она заметила мой взгляд, заговорщицки улыбнулась и подмигнула на прощанье.

Уже усаживаясь в свой раскаленный солнцем пикап, я слишком поздно вспомнил о красном кожаном диванчике в кабинете Тома. Она была права — я чудовище, безнадежно развратный тип. Мне стало стыдно, что такая мысль вообще могла прийти мне в голову. Я отлично знал, что на предложение заняться одноразовой любовью на кожаном диване босса у Сис могло быть только две реакции: она или пришла бы в ярость, или стала бы корчиться от смеха. Несмотря на свою страстность, она всегда требовала соблюдения определенных правил, в которые входили нестесненность во времени и интимность обстановки.

Пока я ехал по городу — меня ждало еще одно дело, которое пришлось отложить на внерабочие часы, — мне удалось несколько реабилитировать свой моральный облик размышлениями о том, что безнадежно развратный тип не выдержал бы столько времени без женщин. Я же прекрасно обходился без них и убедился, что несколько месяцев воздержания никак не влияют на мою мужественность. Сколько их уже прошло? Больше пяти, если считать с того бурного уик-энда в марте, который я провел с невероятной туристкой в Форт-Майер. Держатель страхового полиса одной из связанных со мной компаний врезался в передний бампер голубого «бьюика», принадлежавшего ее благоверному, а потом, по каким-то связанным с его бизнесом делам, мужу пришлось срочно улететь в Филадельфию, и он оставил свою жену в разбитой машине, чтобы она дождалась ремонта и дальше ехала на север одна. Я появился на месте аварии уже после отъезда супруга, и она описала мне его в нескольких словах примерно так: