Двери в кухню и столовую были открыты. Оттолкнув в сторону Себа, Тайлер устремился к той, что была закрыта.

— Господи Боже мой! Кто вы такой? — завопила блондинка. Она была голой и прикрывалась мужской рубашкой. — Убирайтесь прочь, я сейчас вызову полицию!

— Замечательно. — Тайлер сразу заметил белый порошок, рассыпанный на стеклянном журнальном столике, и следы того же порошка вокруг ее ноздрей и с готовностью посоветовал: — Предупредите их, чтобы захватили специальных собак — не дай Бог, подумают, что это рождественский снег. — Он закрыл дверь, оставив блондинку стоять с открытым ртом, повернулся и увидел на лестничной площадке Руби и Ната. Поманив их к себе, он сказал: — Пошли отсюда.

— Ублюдок, — прошипел Себ. — Завалился сюда и портишь мне жизнь. Я знаю, зачем ты это делаешь. Все это потому, что ты…

— Даже не думай, — предупредил Тайлер.

Себ проигнорировал его предупреждение и бросился на него с кулаками. Тайлер схватил его за запястья и вывернул руки за спину, а потом вытолкал его, визжащего как собака, в сад. Одного мощного удала в челюсть оказалось достаточно, чтобы Себ улетел на засыпанную снегом клумбу. Пока Тайлер вел Ната и Руби к машине, он так и лежал там и стонал.

Усадив детей, Тайлер, который все еще кипел яростью и поэтому с трудом сдерживался, чтобы не превратить Себа в окровавленный кусок мяса, вернулся и остановился над поверженным противником.

— Больше не приближайся к Лотти. Даже не пытайся звонить ей. Если она когда-нибудь заметит тебя поблизости, — добавил Тайлер, — я бы посоветовал тебе бежать прочь со всех ног, чтобы спасти свою жизнь. Ведь она доверила тебе своих детей.

— Ладно, ладно. Господи, как же здесь холодно. — Все еще лежа навзничь на снегу, Себ, не очень внятно произнося слова, сказал: — Ты получил что хотел. Надеюсь, теперь ты счастлив. — Он вытянул вверх руку. — Помоги мне подняться, а? Пока я не околел от холода.

Тайлер с отвращением оглядел его.

— Не собираюсь. Поднимайся сам. А будет лучше, если ты действительно околеешь.

Когда Кингстон-Эш был позади, Тайлер остановил машину и, повернувшись, посмотрел на Руби и Ната, сидевших на заднем сиденье. И разу понял, что если бы он рассчитывал на капельку благодарности, то сейчас испытал бы жестокое разочарование.

К счастью, он не рассчитывал.

— Итак, я отвезу вас к себе домой. В Хестакомб-Хаус, — уточнил он на тот случай, если они подумают, что он имеет в виду «Лисий домик».

— Я хочу к маме, — сказала Руби.

— Знаю, знаю, что хочешь, но она сейчас спит. К тому же в палату никого не пустят. Поэтому мы не можем…

— Я не останусь у вас, — решительно заявил Нат, упорно глядя в окно.

Дышите глубже. Сохраняйте терпение.

— В доме я не один. Там Лиана.

Нат сложил на груди руки.

— Все равно не останусь.

— Ну, у тебя не очень большой выбор, — напомнил ему Тайлер. — Тем более когда тебе всего семь. Руби, объясни ему.

Взгляд темных глаз Руби ничего не выражал.

— Я тоже не хочу оставаться у вас. Просто высадите нас у больницы, и мы посидим в холле и подождем, пока мама проснется.

Ну сколько можно!

— А теперь слушайте меня внимательно. Я не похитил вас, — сказал Тайлер. — Не забывайте, ведь именно вы позвонили мне. Вы попросили приехать и забрать вас.

— Я не звонил, — возразил Нат. — Я не хотел, чтобы за мной приезжали и меня забирали. Я спал, пока она не разбудила меня.

— Не пихайся. — Руби дала Нату сдачи.

— Так что вы от меня хотите? Чтобы я развернулся и отвез вас обратно?

Молчание.

— Ну, говорите, — настаивал Тайлер. — Мне очень интересно. Вы именно этого хотите?

Наконец Руби глухо пробормотала:

— Нет.

— Но и к вам мы не хотим ехать, — упрямо повторил Нат.

— Ладно, однако я должен предупредить вас, что ваше мнение берется в расчет в последнюю очередь. Ваш отец на Тенерифе. И Лотти сказала мне, что ее подруга Крессида в отъезде. Может, вы хотите, чтобы я попросил маму Бена и Гарри Дженкинсов, чтобы она разрешила вам переночевать вместе с ее сыновьями на их двухъярусной кровати? Или вы бы предпочли переночевать у Теда из магазина? Или у… Как же зовут ту учительницу, которую боится ваша мама? У мисс Бат-как-ее-там? — сказал Тайлер. — Как вы думаете, согласится она взять вас к себе?

Опять молчание.

Наконец Нат сказал:

— Мы останемся в больнице.

— Не останетесь, потому что кто-нибудь обязательно вызовет полицию и вас обоих арестуют. — Тайлер вздохнул, потому что снегопад усилился и снегом занесло лобовое стекло. — Итак, вот мое последнее предложение. Завтра мы найдем решение получше, а сегодня вы переночуете у меня.

Порывшись в кармане брюк, Руби вытащила ключ и торжествующе заявила:

— Мы переночуем у себя.

— Одним вам нельзя.

— Вы не вызовете полицию.

— Вызову, еще как. — И, ухмыляясь, добавил: — И вас посадят в тюрьму на неделю.

Руби никак не отреагировала на его слова. Несколько секунд она пристально смотрела на него, а потом пожала плечами:

— Ладно, но вы не будете спать на маминой кровати. Можете устроиться на кушетке внизу.

Ну вот, она путает явь с фантазией. Наверное, она все же приземлилась на голову. Только Лотти почувствовала себя лучше, как тут же начались галлюцинации, и в этих галлюцинациях Нат и Руби шли по палате к ее кровати, а за ними — о, прикольно! — шел Тайлер.

Но самым прикольным оказалось то, что Тайлер пришел к ней в действительности.

— Что происходит? — Лотти приподняла голову, чтобы получше разглядеть их. — Где Себ?

— Привет, мам. У нас все в порядке. — Чмокнув ее одновременно в обе щеки, Нат и Руби отошли от кровати.

— Они вернутся через десять минут, — сказал Тайлер, когда дети выбежали из палаты. — Видишь, с ними все в порядке. Мне просто нужно…

— Что произошло? — В сознании Лотти уже возникли страшные картины катастрофы: Себ, не справившийся с управлением на скользкой дороге, врачи «Скорой», которым удалось вытащить невредимых Ната и Руби из покореженной машины. От страха ее затошнило, и она слабым голосом пролепетала: — Господи, да что с ним такое?

Десять минут ушло у Тайлера на то, чтобы все ей рассказать. Окаменев от ужаса, Лотти молча слушала его и не верила своим ушам. К окончанию рассказа она уже была готова вырвать иглу капельницы из руки и с ревом, как Франкенштейн, вылететь из больницы. Только загвоздка была в том, что она не могла даже ходить.