— Его повысили. У Чарли Джонсона грипп, поэтому Ната назначили старшим пастухом. Сегодня утром я уже проконсультировался с одной из мам, когда завозил их в школу. — Тайлер был очень доволен собой. — Ему требуется повязать голову кухонным полотенцем, надеть свободную рубаху, взять посох, идти босым. Никаких проблем.

На глаза Лотти навернулись слезы. Как же жаль, что она не увидит рождественскую сказку.

— Не переживай, директриса будет все снимать на камеру, — сказал Тайлер. — А мне присутствовать запрещено.

— Тебя там не будет? — ужаснулась Лотти.

— Нат запретил. Мне велели ждать за пределами актового зала. — Тайлер помолчал. — Естественно, я там буду. Просто он об этом не узнает, вот и все.

Когда они вернулись в «Домик волынщика», выяснилось, что принесли почту. Выхватив почтовую открытку из кучи корреспонденции на коврике под дверью, Руби объявила:

— В школе мы делали доклад об Австралии. Это Харбор-бридж в Сиднее.

Тайлер заглянул ей через плечо:

— Это не он.

— Он.

— Нет, не он.

— Нет, он.

— Переверни. Сама увидишь, что не он.

Руби перевернула открытку.

— Видишь? — Тайлер указал на подпись внизу. — Это Тайн-бридж в Ньюкасле.

Руби недовольно осведомилась:

— Откуда ты узнал?

— Просто я очень умный. — Тайлер улыбнулся. — Но ты была близка к истине. Эти мосты очень похожи.

— Это нечестно. — Руби все еще кипела от возмущения. — Я тоже хочу все знать. Жду не дождусь, когда стану взрослой и буду все делать правильно.

Тайлер подумал о Лотти, Лиане и о событиях последних нескольких месяцев.

— Поверь мне, — с чувством произнес он, — быть взрослым не значит все делать правильно.

— Ты делал ошибки? — На лице Ната отразился восторг.

Он шутит?

— Да, я делал крупные ошибки. Например, когда решил, что вы украли мамину одежду, пока она плавала в озере.

— Это были не мы, — сказал Нат.

— Конечно, не вы. Сейчас я это знаю, а тогда искренне заблуждался.

— И когда ты выбросил мою думку.

— И тогда тоже, — согласился Тайлер, кивнув. — И я попросил прощения.

— Все равно думки для малышей. — Теперь Нат гордился тем, что живет без думки.

— Ты убил Бернарда, — заявила Руби, чтобы Тайлер вдруг не вообразил, будто они готовы простить его. — Ты совершил убийство! — добавила она.

— Знаю. Но ведь я не хотел убивать его. Все вышло случайно. — Тайлер покачал головой. — Я же сказал, взрослые все равно делают ошибки.

— В общем, так. — Подняв вверх открытку. Руби решительно сменила тему. — Это маме от Крессиды. Прочитать?

— Нельзя читать чужие письма, — напомнил Тайлер.

— Это только открытка. Их может прочитать любой.

И верно.

— Тогда читай.

Руби прокашлялась и принялась с важным видом читать:

— «Ньюкасл замечательный. И Том тоже. В жизни не была такой счастливой. Отсюда открывается потрясающий вид на Седьмое небо — даже не хочется спускаться вниз! Люблю, Кресс. Пссс, надеюсь, у вас с Себом все хорошо». Ха, вот приедет и все узнает.

— Значит, этот дядька Том будет новым парнем Кресс. Тили-тили-тесто, жених и невеста. — Нат закатил глаза.

«Вот повезло», — подумал Тайлер.

— Если бы Кресс не поехала к нему, — продолжал Нат, — она бы сидела с нами вместо тебя.

Тайлеру с трудом удалось сохранить невозмутимый вид.

— Думаю, ей посчастливилось вовремя сбежать. Итак, кто-нибудь поможет мне с ужином?

Нат был потрясен до глубины души:

— Сейчас начнется моя любимая программа.

— Чем больше будет помощь, тем меньше будет горелой еды.

Настала очередь Руби выражать свое отношение. Она тяжело вздохнула:

— Вероятно, мне придется помочь тебе. Но только немного.

— Спасибо. — Победа была крохотной, но ощущение от нее… Боже, как от величайшей. Нат сбежал к телевизору, а Тайлер, кивнув на открытку в руке Руби, весело сказал: — Между прочим, там в конце не «пссс», а «пээс».

Руби тут же ощетинилась:

— Знаю.

— Естественно, знаешь. — Когда она защищалась, она очень походила на Лотти. — Кстати, мне больше нравится «пссс», — признался Тайлер. — Звучит так, будто шепотом кому-то рассказываешь секрет. Намного лучше, чем скучное «пээс».

Руби почти — почти! — улыбнулась и уверенно кивнула:

— Мне тоже.

Сбежав по ступенькам, Руби, одетая в костюм мальчишки-оборванца, пересекла школьный двор и подлетела к площадке, где продавались елки. Поколебавшись секунду, она выпалила:

— Видел меня?

Она учащенно дышала, и из ее рта вырывались облачка пара.

— Видел. И слышал. Мы все слышали и видели. — Тайлер обвел рукой других родителей и принялся развязывать рукава голубого свитера, висевшего у него на талии. — Ты отлично выступила. А теперь накинь-ка свитер, пока не подхватила воспаление легких.

— Он твой. — Руби с ужасом посмотрела на свитер, как будто на нем сидели живые тараканы.

— Но свой ты оставила дома. А здесь холодно. Не будешь надевать? Что ж, тогда повесь его на загородку.

Три минуты спустя Руби спросила:

— Ты слышал, как я солировала в «Придите, кто верит»?

— Шутишь? Естественно, слышал. Я громче всех хлопал в ладоши и свистел. — Тайлер помолчал. — Кстати, не говори об этом Лотти. Она может подумать, что только тупые американцы могут совать пальцы в рот и свистеть.

Руби окинула его завистливым взглядом:

— Я никогда не умела так свистеть. С пальцами.

— Ну, могу тебя научить. Когда работал на скотоводческом ранчо в Вайоминге, я изучил все тонкости такого свиста.

Подошли покупатели и стали выбирать елку. Пока Тайлер занимался ими, Руби отошла к столику с горячим шоколадом, чтобы поболтать с подружками. На ней был голубой свитер Тайлера.

Крохотная уступка. Но может… может… это начало?

— Это дурацкое полотенце то сползает на ухо, то съезжает на глаза!

— Ладно, ладно, не дергайся. Я все поправлю.

— Я опоздаю. — Нат чуть ли не кричал. — Уже начинается.

— Лучше постой спокойно.

Присев перед ним на корточки, прямо на парковке, Тайлер сорвал с его головы полотенце и головную повязку и принялся прилаживать все это заново. Нат нетерпеливо переступал с ноги на ногу. Они навестили Лотти в больнице и поехали в школу. Времени у них было достаточно, однако они не учли, что шоссе А46 перегородит сложившаяся пополам фура. Все двадцать минут, пока они стояли в пробке, Нат так нервничал, что едва не пробил крышу машины.