В дверях стоял слегка озадаченный Роджер.

Я встал.

— Отвезешь меня обратно? — спросил я с грубоватой непосредственностью. — Ничего не обещаю. Но постараюсь убедить Мейбл типа как забыть про эту работу и направить свою серебряную колесницу Джаггернаута куда-нибудь в другое место.

— Да уж постарайся, — ответил Роджер. — Ну, пошли.

Пока Роджер отгонял свой птероцикл от табуна, я подошел к краю террасы.

В пруду по пояс в воде стояла Питт и пыталась затащить к себе Дэнни. Было не теплее восемнадцати градусов, но они резвились, словно тритоны в… э-э… более теплом климате.

IV

Вздыбленный Ядозуб?

Смотрите:

Шесть гидравлических подъемников — цилиндры толщиной с бочку — приподнимают подвеску на пять футов, чтобы освободить место для ножей. Тот, что впереди, «плуг», чуть больше черепа трицератопса, с урчанием вгрызается в грунт. То, что раньше урчало, рычит. Боковые ножи скользят назад.

Затем Мейбл с большей частью своего кабинета выезжает на телескопическом подъемнике и смотрит через телекамеру с телеобъективом.

Серебристая команда рассыпается по сосновым иголкам, как блестящие шарики из подшипника. Ядозуб сдает назад, извлекает из земли плуг (угол которого установил один из лучших поэтов современности, пишущих по-французски), и готова траншея двадцать футов в ширину и глубину. Выдвигаются два жвала с шестифутовыми проволочными щетками и расчищают верх ребристой оболочки шестнадцатифутового кабеля. Два демона (Ронни и Энн) управляют щетками, ведут их вдоль ребер, проверяют, нет ли замыканий на высокочастотных уровнях. Когда серебристый червь обнажается на сотню футов, открываются боковые отсеки, и над левой гусеницей выдвигается кран с магнитными захватами.

Одна из самых прямых дорог в мире связывает Ленинград с Москвой. Тогдашний русский царь, когда его спросили, где именно прокладывать дорогу, взял линейку и соединил города прямой линией, ошарашив архитекторов и строителей. «Здесь», — сказал он. И притом, какой была Россия в середине восемнадцатого века, дорогу построили.

Кроме некоторых глубоководных линий в Тихом океане и высокогорных в Гималаях, магистральные и почти все промежуточные кабели кладутся по тому же принципу. Поворачивает кабель только там, где нужно сделать отводку. Мы делали отводку.

Итак, бригада демонов (Джулия, Билл, Фрэнк, Дмитрий) готовит перемычку: U-образный кабель длиной пятнадцать футов. На концах очень сложные муфты. Их проверяют крайне тщательно, потому что, пока делают отводку, по этой перемычке идет весь ток.

Кран начинает визжать, а Мейбл сидит в своей башне, давит нужные кнопки. Из чрева Ядозуба выдвигается готовая перемычка, а Скотт, держась за трос, едет на ней, как некий инфернальный серфер.

Фрэнк и Дмитрий выкатываются между гусеницами и бегут помогать Сью, чтобы полукруглая перемычка встала на кабель точно в отмеченных мелом местах. Потом к ним спускается Скотт и принимается выплясывать по кабелю с торцевым ключом в руках. В паре с ним — Сью, тоже с ключом. На двух концах перемычки они вгоняют контакты на разную глубину кабеля.

Фрэнк:

— А ловко она управляется!

Дмитрий:

— Может, за столько лет в Академии чему-то научили?

Фрэнк:

— Просто выпендривается, потому что новенькая, а, Сью? Как ты думаешь, если послать ее за жгутом на шею, побежит?

Восьмифутовый штырь проникает до центральной жилы. Там шестьдесят тысяч вольт. Следующий, длиной семь футов шесть дюймов, идет к нулю высоковольтной трехфазной линии с напряжением более трехсот тысяч вольт. Вместе они позволяют обеспечить электричеством город с населением до шести миллионов жителей. Третий штырь опускается к высокочастотной линии общего пользования. Дальше такая же низкочастотная. За ней — слой коммуникационной сети, которая позволит подключится к всемирной компьютерной сети, если вам вдруг понадобится всемирный компьютер. Затем — местные антенны радио- и телевещания. Дальше контрольные цепи, следящие за работой внутренних, и антенны поменьше, сообщающие непосредственно Ядозубу и его собратьям данные контрольных цепей. И так далее и так далее. По всей шестнадцатифутовой толщине.

Скотт закручивает болт последнего штыря (Сью перегнала его; потом он станет рассказывать, что нарочно поддался), и кто-то машет Мейбл — она заметила, что они на полторы минуты выбились из графика, и забеспокоилась.

Другой кран опускает двойной нож. Трещат зубья, искры отражаются в блестящей форме. Демоны щурятся и отступают назад.

Дмитрий со Скоттом уже катят соединительный диск по металлическим полозьям к краю траншеи. (Эй, Сью! Берегись, малышка! Эта штука весит не меньше трехсот фунтов!)

(«Держу пари, сама она и на сотню не потянет!»)

Еще мгновение — и лезвия убираются. Ядозуб поднимает секцию кабеля и укладывает ее себе под брюхо.

Стык с отводами и зажимами от основного кабеля, чтобы протянуть линию электропередачи к Обители, ставится на место. Снова в дело идут торцевые ключи. Теперь вся команда завинчивает зажимы на контактах.

Мейбл вздыхает и вытирает бледный влажный лоб. Ни одна точка цивилизованного мира и на секунду не осталась без электричества, нигде не закоротило, человеческих жертв — ноль, травм — столько же. Осталось только снять перемычку, и ток снова пойдет прежним руслом. Дальше накладок быть уже не должно.

Роджер доставил меня обратно, когда уже снимали перемычку. С камня на камень я поскакал вниз, сделал ручкой народу, сплясал вверх по лестнице и выбрался на крышу, заслоняясь ладонью от яркого света.

Меня накрыла тень кабинета. Я полез по лестнице сбоку от подъемника и сунул голову в люк:

— Привет, Мейбл! Угадай, что там в Небесной обители.

Она меня, видимо, не ждала, потому что слегка подпрыгнула от неожиданности:

— Что?

— Ангелы с птероциклами, прямиком из начала века. Татуировки, серьги, кожаные куртки и все такое… хотя вряд ли большинству там кожа по карману.

— Очень мило, — нахмурилась Мейбл.

Я подтянулся и сел на пол.

— Вообще-то, неплохие ребята. Чокнутые, конечно. Я видел, у тебя уже все готово. Но что ты скажешь, если мы смотаем наши удлинители и отправимся куда-нибудь еще?

— Ты с ума сошел. — Она помрачнела еще больше.

— Нисколько. Слушай, они ведь просто хотят жить сами по себе. Давай уйдем отсюда.

— Нет.

— Они думают, что мы хотим их уничтожить. Почему не оставить их в покое?

— Потому что я хочу их уничтожить.

— Да-а? Только не говори, что в детстве тебя напугали ангелы и ты с тех пор мечтаешь им отомстить.

— Я предупреждала, что мы будем спорить, Блэки. — Она крутанулась на стуле. — Последний раз я проводила подключение в Скалистых горах. Секта вегетарианцев. Мясо они ели раз в году в канун осеннего равноденствия. Никогда не забуду лица того ребенка. Первая стрела пригвоздила его рубашку к дубу…