Всхлипывая, шагала она мимо жутких каменных фигур. Из-за скорости казалось, что они двигаются. Танцуют. Героини «Вакханок» или нет, постойте, «Троянок», да, из этой пьесы. Покинутые. Тоскующие. Одинокие, как Лотова жена.

Поверхность была чуть припорошена диоксидом серы. От каждого шага он сублимировался, взлетал белым облачком и исчезал. Снова и снова. От этого становилось еще более жутко.

Щелк.

– Ядро Ио состоит из железа или сернистого железа. Сверху располагается оболочка из частично расплавленных пород.

– Ты еще тут?

– Попытка. Коммуницировать.

– Заткнись.

Марта взобралась на скальную гряду. Впереди простиралась гладкая холмистая равнина. Точно как на Луне между морем Ясности и предгорьями Кавказа. Она проходила там планетарную подготовку. Только тут нету метеоритных кратеров. На Ио их вообще нет. Единственное плотное космическое тело в Солнечной системе, на котором нет кратеров. Каждую тысячу лет или около того здесь нарастал очередной метр поверхности, а все из-за сильной вулканической активности. Весь этот чертов спутник постоянно облицовывался заново.

Мысли путались. Марта проверила показатели и прошептала:

– Пора в дорогу.

Ей никто не ответил.

Рассвет наступит… когда? Ну-ка, посчитаем. Год на Ио (тот период, за который спутник успевал обернуться вокруг Юпитера) составлял около сорока двух часов и пятнадцати минут. Она идет вот уже семь часов. Ио успела продвинуться по своей орбите градусов на шестьдесят. Значит, рассвет скоро. Станет хуже видно шлейф Дедала, но это не проблема – можно соответствующим образом настроить визор. Марта закрутила головой, чтобы проверить, на своих ли местах Юпитер и Дедал. И зашагала дальше.

Шагнула, шагнула, шагнула. И надо постараться не открывать на визоре карту каждые пять минут.

Продержаться как можно дольше. Еще один час. Хорошо. Еще две мили.

Вполне сойдет.

Солнце поднималось все выше. Через полтора часа будет полдень. А значит… ну, в общем-то, это ничего не значит.

Впереди скала. Наверняка силикатные породы. Одинокая шестиметровая скала, которую забросило сюда бог весть какими силами и которая ждала бог весть сколько тысяч лет, чтобы предоставить убежище заблудшей Марте. Кивельсен нашла плоскую стенку, прислонилась и села, тяжело дыша. Передохнуть. И подумать. И проверить кислород. Через четыре часа придется снова менять баллон. И останется только два. Теперь в ее распоряжении чуть меньше двадцати четырех часов. И тридцать пять миль. Меньше двух миль в час. Плевое дело. В конце, наверное, придется трудновато. Засыпать нельзя.

Как же все болит.

Почти так же, как на Олимпиаде в сорок восьмом году, когда она взяла бронзу в женском марафоне. Или на тех международных соревнованиях в Кении, когда она рванула на финише и в итоге поделила с соперницей второе место. И так всю жизнь. Всю жизнь она третья, бьется за второе место. Всю жизнь в экипаже на орбите и лишь иногда, если очень повезет, на поверхности. Никогда не командир. Не президент класса. Не царь горы. Только один раз – всего один! – возмечтала стать Нилом Армстронгом.

Щелк.

– И каменная разума скрижаль. Сквозит по океанам мысли. Вечна и одна. Вордсворт.

– Что?

– Магнитосфера Юпитера превышает размерами любое тело в Солнечной системе. Если бы человеческий глаз способен был ее увидеть, она бы показалась наблюдателю в два с половиной раза больше Солнца.

– Знаю, – почему-то разозлившись, отозвалась Марта.

– Цитировать. Просто. Разговаривать. Трудно.

– Так и не разговаривай.

– Попытка. Коммуницировать!

– Тогда валяй, – пожала плечами Марта, – коммуницируй.

Молчание. Затем:

– На что. Похоже?

– Что на что похоже?

– Ио – это богатый серой спутник с железным ядром, вращающийся на орбите вокруг Юпитера. На что. Похоже? Приливной разогрев, результат влияния Юпитера и Ганимеда, действует на Ио с такой силой, что расплавляется Аид – подземный серный океан. Избыток энергии, образующийся в Аиде, выходит на поверхность через вулканы, извергающие серу и диоксид серы. На. Что похоже? Железное ядро Ио генерирует магнитное поле, которое пробивает брешь в магнитосфере Юпитера и образует высокоэнергетическую потоковую трубку, соединяющую полюса самой Ио с северным и южным полюсами Юпитера. На. Что. Похоже? Ио притягивает и абсорбирует электроны в диапазоне миллиона вольт. Вулканы выбрасывают диоксид серы, магнитное поле Ио расщепляет некоторую его часть на ионы серы и кислорода, эти ионы попадают в брешь в магнитосфере Юпитера и создают вращающееся поле, известное как плазменный тор Ио. На что похоже? Тор. Потоковая трубка. Магнитосфера. Вулканы. Ионизированная сера. Расплавленный океан. Приливный разогрев. Орбита. На что похоже?

Сама того не желая, Марта стала прислушиваться – сначала просто заинтересованно, потом и вовсе жадно. Похоже на загадку или кроссворд. И будто существует точный ответ. Бертон или Холз сразу бы догадались. А вот Марте надо все обдумать.

Радио чуть гудело, словно терпеливо ожидая.

– Похоже на машину, – осторожно ответила Марта.

– Да. Да. Да. Машина. Да. Я машина. Я машина. Я машина. Да. Да. Машина. Да.

– Погоди, ты имеешь в виду, что Ио – машина? Ты – машина? То есть ты – Ио?

– Сера трибоэлектрическая. Сани. Электризация. Мозг Бертон целый. Язык – это данные. Радио – это средство. Я машина.

– Я тебе не верю.

Шагнула, дернула, шагнула, дернула. Это все, конечно, странно, но время тикает. Ладно, она съехала с катушек и вообразила, что Ио – живая машина и разговаривает с ней, но идти-то все равно надо. Ты обещала к сроку быть, а до ночлега много миль[28]. Кстати говоря, чтобы не заснуть, есть еще четверть дозы.

Ух ты. Вперед.

По дороге Марта продолжала беседовать со своей галлюцинацией, или мечтой, или чем там еще. Иначе слишком уж скучно.

Скучно и чуть-чуть страшно.

– Если ты машина, какая у тебя задача? Зачем тебя сделали?

– Знать тебя. Любить тебя. И служить тебе.

Марта удивилась, а потом вспомнила долгие рассказы Бертон о католическом детстве и рассмеялась. Это был парафраз ответа на первый вопрос Балтиморского катехизиса «Зачем Господь сотворил человека?».

– Тебя послушать, так у меня мания величия должна начаться.

– Машина. Ты. Создатель.

– Не я.

Некоторое время Марта шагала молча. Но потом тишина стала действовать ей на нервы.