великолепен — от кончика хвоста до величавой головы, украшенной витиеватым рогом. Бумажные крылья широко распахнулись, словно он готовился взлететь. Официантка взмахнула рукой, и дракон вправду полетел — описав короткую дугу в воздухе, он приземлился на столик ровно посредине между Стасом и Машей. Не удержавшись, Маша всплеснула руками, но тут же прикусила губу, увидев, как исказилось лицо Стаса. Сейчас он сам был похож на дракона, только ничего величественного в нем не было.

— Это еще что за фигня? — процедил он.

— В знак уважения к нашим гостям мы дарим каждому посетителю оригами, — ответила официантка. Она показала на другие столики — на них и правда стояли бумажные фигурки и, насколько заметила Маша, они ни разу не повторялись.

Вместо ответа Стас коротко замахнулся и шлепнул рукой по оранжевому дракону. Маша ахнула. Прижав пальцы к столу, Стас сделал театральную паузу, затем медленно приподнял ладонь, как будто под ней была раздавленная муха. Ухмыльнувшись, он схватил двумя пальцами с тарелки последний ролл «Филадельфия», отправил его в рот и вытер пальцы о расплющенную оранжевую бумажку.

— Пойду отолью, — громко сказал он, так, что посетители за соседним столиком обернулись. — А ты, Зухра, пока прибери этот бардак.

Он грузно встал и пошел к туалету.

Официантка поджала губы и начала быстро убирать грязную посуду со стола.

— Подождите, — сказала Маша. Она взяла в руки раздавленного дракона и попробовала расправить его складки. — Извините нас, пожалуйста. Стас он… такой…

Она поняла, что не знает, как закончить фразу. Потупившись, она продолжила возиться с фигуркой.

Официантка наклонилась, чтобы протереть стол чистой тряпкой, и посмотрела Маше прямо в глаза:

— Уходи от него, девочка. Не раздумывай, просто уходи. Сейчас.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Когда Стас вернулся из туалета, Маша все еще сидела за столиком. Ее плечи поникли, а глаза покраснели. Она заметила, что он не застегнул ширинку, но скорее бы умерла, чем сказала это вслух.

Проходя мимо нее, парень нагнулся и резко вырвал из рук серую сумку.

— Стас! — в ее голосе вспыхнула и тут же потухла нотка гнева.

— Так, так, так… — нараспев произнес он. — Думаешь, я слепой, да, Машуля? Думаешь, не вижу, как ты всякий мусор тут по углам собираешь, да?

Он сунул руку в сумку горстями начал доставать оттуда смятые фигурки и швырять их на стол. Маша молча смотрела.

Красная кошка. Лиловый единорог. Зеленая ящерица. Синяя рыба. Еще и еще. Поникшие, примятые фигурки зверей и птиц, насекомых и рептилий… Каждую из них, изувеченную когда-то Стасом, Маша спасла, любовно расправила, сохранила, как фанатичный реставратор.

Все в ее жизни было неправильно. Она любила оригами. Стас плевать хотел на него. Вот такой расклад.

— Это ты мне назло, да?.. — процедил он. — Нарочно? Позлить меня хочешь, да?

«Сейчас», — подумала Маша. Сейчас он назовет ее сукой, и она уйдет. Только никуда она не денется, и это Маша тоже понимала: духу не хватит. Стас подцепил первую попавшуюся фигурку — желтого слона. Он не стал ее мять, а разорвал пополам, потом еще раз, и бросил обрывки Маше на колени. Так же порвал еще одну фигурку. И еще… Скоро на столе от былого зоопарка не осталось и следа — колени Маши и пол усеяли разноцветные обрывки. Словно кто-то выстрелил хлопушкой с конфетти.

Последней погибла красная кошка. Она не сдалась без боя — разрывая ее, Стас поморщился, чертыхнулся, и поспешно сунул в рот порезанный краем бумаги палец.

— Давай проси счет, — хмуро сказал он, возвращая ей сумку. — Уходим отсюда. Теперь будем в другом месте зависать.

Маша кивнула и дрожащими пальцами достала кошелек.

К столику подошла Зульфия, стараясь не наступать на бумажные обрывки. Она положила кожаную книжечку перед Стасом, тот пододвинул счет к Маше.

Когда девушка открыла книжечку, вместо счета внутри оказалась еще одна фигурка. Освободившись от гнета, она расправилась, как детская книжка-раскладушка, и Маша с восхищением увидела, что это человечек черного цвета.

Ей он показался настоящим шедевром. Оригами сложили столь искусно, что человечек выглядел живым. Он был широкоплеч, одет в подобие куртки, изящно скрученные края бумаги создавали на голове настоящую прическу. Маша понятия не имела, как это сделали.

— Блин, опять-двадцать-пять, — простонал Стас. — Ты что, русский язык не понимаешь, Зухра? Так я тебя научу, да? Счет давай, я сказал!

— Сегодняшний заказ бесплатно, — бесцветным голосом произнесла официантка. — Подарок от заведения.

— Ну, ни фига себе! — Стас повеселел. — Что ж ты раньше не сказала, что халява? Жалко было, да? А, все вы такие.

Он встал. Маша тоже вскочила — Стас не терпел, если она задерживала его.

Уже у самой двери ее догнала официантка.

— Девушка, вы забыли!

И она протянула Маше черного человечка.

Та покосилась на Стаса — он наконец-то обнаружил непорядок в штанах и пытался застегнуть застрявшую молнию.

— Спасибо! — прошептала девушка, взяла фигурку и осторожно сунула ее в карман куртки.

— А, блин! — заорал Стас благим матом.

Маша не сдержалась и хихикнула, представив, что он защемил себе достоинство молнией. Ей вдруг стало наплевать, что ей за это будет. Она посмотрела на парня и поперхнулась.

У Стаса была сломана рука. Точнее, не сломана, а изогнута под невероятным углом. Стас испуганно воззрился на собственную руку, словно та превратилась в змею и могла ужалить.

— Что за хрень?! — выдохнул он. — Машуля, помоги мне!

Это выглядело столь комично в своей неестественности, что Маша не удержалась и прыснула.

— Чего смеешься? Я сказал, помоги мне!

Стас шагнул к ней и попытался схватить здоровой рукой, но Маша отпрянула назад, и его пятерня только шлепнула ее по карману куртки. Тут же колени Стаса подкосились, и он рухнул на пол. Ноги вывернулись под невероятным углом.

Такой уверенный в себе, такой сильный и непререкаемый, в мгновение ока этот человек стал похож… на скомканную бумажную фигурку.

Маша сунула руку в карман и достала черного человечка. Тот немного примялся, и выглядел точь-в-точь, как Стас.

Все еще стоявшая рядом официантка кивнула Маше, и та поняла. Стас тоже понял.

— Отдай мне! — заорал Стас. — Отдай эту хрень, СУКА!

Вместо ответа Маша взяла человечка за голову и слегка повернула. Голова Стаса тоже дернулась и развернулась под прямым углом. Хрустнули позвонки.

— Машуля… — сипло застонал он, стараясь не шевелиться. — Мне больно, Машуля…

— Ненавижу, когда ты так меня называешь, — сказала Маша, и дернула фигурку, ухватив пальцами за противоположные края.

Стас рухнул на пол. Его позвоночник с треском переломился, руки вывернуло в суставах. Маша продолжала терзать