не выстрелил сразу — значит, немного. Значит — повезло. Хмельная от крови темная половина нарушила много правил. Потеряла осторожность. Не дала подготовиться. Это очень опасно.

— Что это такое?!

— В душе не чешу, — проворчал мужчина. Закрыл створки в подвал, ружье направил на Марата. — Я в подвал полез. Сонька попросила, огурцы, матушку ее в душу.

Под потолком в окружении порхающих мотыльков горела лампочка, и потому Марат увидел, как по лицу лохматого пробежала тень боли от воспоминаний.

— А тут полетело. Я такое в кино смотрел. Пузыри гигантские с неба — хоп, хоп, хоп. Плюхались. Одни взлетали, точно видел. Остальные — вон… Где Селиван? Он в доме оставался.

— Нет его, — Марат понял — о ком речь. Облизнулся.

— Жаль. Жаль… Да уж… Выберусь отсюда, в монастырь уйду, ибо грехов много за мною. Пора бы вымыть душу. Слышишь чего?

— Музыку.

— А… Патефон Селивана. Вечно заедает. Сучья песня и сучий агрегат.

Он говорил, а ружье по-прежнему неуютно смотрело в живот Марата. Взгляд лохматого то и дело возвращался к створкам, за которыми таился двор, где в лужах крови утопала добыча темной половины. Прозрачные чаши красного вина с нежными кусочками мяса. Марат вновь ощутил восхитительный бесшумный треск раздираемой плоти. Почувствовал безмолвную боль. Чудесное.

Чудесное.

Селянин хмурился, бормотал себе под нос.

— Страшная смерть. Но на Темку-то как рука поднялась-то?

— Конечно, из ружья было бы проще, — бесцветно ответил Марат. — Но ружья у меня не было. Разве лучше, чтобы его раздавило? И чтобы мать его это видела?

«О да, видела!»

В штанах стало тесно.

— А ну как отпустило б их? — буркнул лохматый, скривился. — Да кого я… Эх, матушка. Как Соньку-то жалко. Не приведи Господь самому такое. Чего де-лать-то будем? Телефон только у дороги. Мобильники тут никак.

— Мне кажется, они уже ушли. Я тут долго ходил, пока людей искал.

— Старика Петра видел? Он как?

— Так же.

— Да, беда какая… Всех оно взяло, что ли?

— Да.

— Оказия дьявольская. До утра ждать, а? Завтра машина с молоком поедет, увидят чего, ментов может, вызовут, как думаешь?

Правило главное — никаких свидетелей. Никогда. Даже таких. Темный Марат терпеливо молчал, пока Марат Разумный искал выход из положения. Лохматый его не подозревает. Ощутимо борется с сомнениями, но главная мысль в его сельской голове еще не зародилась: зачем у человека, вышедшего на поиск людей, нож в руках? Поэтому надо дождаться, когда ружье отвернется. Когда можно будет сделать удар.

Случай подвернулся очень скоро. Лохматый прислушался к чему-то, сжал в руках ружье и оказался рядом. Всмотрелся куда-то в щель между створками, вытянул шею, а Темный Марат вонзил ему в горло нож и левой рукой схватился за ствол ружья. Селянин забулькал, рванулся. Повалился по ступенькам назад, и нажал на спусковой крючок. Бахнуло так, что стало больно ушам. Завоняло порохом, что-то чиркнуло по щеке, и по лицу потекла кровь. Ружье с грохотом простучало по ступенями вниз и упало на труп лохматого.

Марат спустился следом, склонился над телом и выдернул из горла жертвы любимую игрушку. Улыбнулся, обтер лезвие о штаны и пошел по ступеням наверх. Он преодолел половину лестницы, когда ставни распахнулись, и в подвал заглянуло черное, звездное небо. Чуть подрагивающее, будто смотришь сквозь мыльную пленку.

Марат Темный сделал шаг к свободе, и пребольно ударился носом о невидимую преграду. От неожиданности нож вылетел из руки и процокал по ступеням на дно подавала.

— Черт, — сказал Марат. Волосы на шее встали дыбом от дурного предчувствия. Он осторожно выставил руки перед собой и уперся в невидимый барьер. Отступил и наткнулся спиной на другую стенку.

По всему телу тут же выступил пот. Марат обернулся, принялся шарить по преграде задрожавшими пальцами, понимая, что усилия тщетны. Что он в ловушке. Губы задрожали от обиды.

— Это нечестно, — сказал он. — Нечестно! Они должны были уйти!

Марат расставил руки и коснулся пальцами противоположных стенок. Пузырь уже сжимался. По чуть-чуть, но неумолимо оттесняя плоть несокрушимой преградой. В груди образовался ледяной камень.

— Это нечестно, — всхлипнул Марат Разумный, а его темный собрат бросил тело в атаку и долго-долго молотил по прозрачной броне кулаками, разбивая в кровь костяшки пальцев. Он бросался на преграду раз за разом, теряя силы и остатки рассудка от ярости и обиды.

Сфера уменьшалась. Сначала она заставила Марата, все еще шипящего проклятья и пинающего невидимую преграду, сесть. Потом ему пришлось подогнуть колени, пригнуться, и тогда он заплакал, как ребенок. А через полчаса мог лишь бессильно всхлипывать, лежа скрюченным в клубок, и смотреть сквозь пальцы на щель неба, в которую поднимались алые звезды. Невидимое стекло уже вдавливало его голову в шею, ломило виски. Трещали колени. Из носа беспрестанно текли сопли, и Марат молил этот дьявольский китайский фонарик сжиматься побыстрее. Но прозрачные стенки неторопливо сжимали обе его ипостаси в одно целое. И когда они стали плющить его пальцы о череп, когда с глухим хрустом ему выломало колено — он, наконец-то единый в своих чувствах, неразделенный, заверещал от боли.

До самого конца он слышал только хруст собственных костей. А снаружи, среди мертвых дворов, звенели цикады да заикалась пластинка.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

— Это очень злое место. Когда-то здесь за одну ночь исчезли все жители, — отсветы костра гуляли на лице Всеволода, придавая ему зловещий вид. Светка слушала, затаив дыхание. — Мой отец даже собственное расследование проводил: интересовался, что произошло, но никто ничего так и не узнал. Говорят, что просто люди бросили все и исчезли. Столы накрыты, телевизоры работают, на улице даже джип стоял заведенный. И ни единой души! И песня какая-то старая играет над этим всем. А в подвале труп одного из жителей нашли с раной в горле и разряженным ружьем. В кого он стрелял, кто его убил? Никто так и не узнал ничего.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Светка была влюблена во Всеволода, и только поэтому согласилась пойти в поход с ребятами. Надеялась, что парень обратит на нее внимание. Что у них — светлое будущее. Мама очень не хотела ее отпускать, но, в конце концов, смирилась.

Вот только Всеволод не обращал на нее никакого внимания.

— Смотрите, ребят! — сказал кто-то. — Какие красивые звезды. Будто алые! Ого! Они спускаются, ребят!

И они взглянули на прекрасное, таящее множество чудесных загадок ночное небо.

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀