Мне пришлось встать на цыпочки, чтобы залезть руками ему подволосы. Сзади это было бы легче сделать, но Ашер воспринял бы это какотталкивание. Я не могла отвернуться от шрамов, хотя они никак не относились ктому, чем я была занята.

Я распустила его заплетенные в косу волосы, разобрала пряди,потом мне пришлось к нему прильнуть для устойчивости, расчесывая пальцамизолотые нити. В прикосновении к волосам в определенных ситуациях есть что-тоочень личное. Я не торопилась, наслаждаясь ощущением мягких волос, ихнеобычайным цветом, их густотой. Они упали, рассыпались по его плечам, и япрекратила стоять на цыпочках – икры свело.

И в глазах у меня отразилось то, что я видела: он красив.

Ашер поцеловал меня в лоб, легко и нежно, придержал возлесебя секунду и шагнул назад.

– Я не могу подчинить себе твои глаза. Без этого илибез припадка страсти будет просто боль. Покормиться я могу на ком угодно, но того,что я увидел в твоих глазах, мне не даст никто.

Он повернулся к Жан-Клоду, они встретились взглядами и долгоне отводили глаз, потом Ашер вышел из круга, а я отошла к Жан-Клоду и селаоколо него на корточки, отладив юбку. Он обнял меня и поцеловал в лоб, как Ашертолько что. Я подумала, не хочет ли он так ощутить вкус рта Ашера на моей коже,но эта мысль не очень беспокоила. Может, и надо было спросить, но я не стала.Наверное, не хотела знать.

Странник будто по волшебству оказался на ногах.

– Я не думаю, что мы поразились бы сильнее, если быАнита сотворила дракона из воздуха. Она укротила нашего Ашера и не заплатила заэто ни капли крови. – Он проплыл к середине комнаты. – Иветту таклегко не насытить. – Странник улыбнулся ей, и она встала. – Правда,дорогая?

Проходя мимо, она потрепала Джейсона по волосам, и ондернулся, будто она его укусила. От этого она развеселилась еще больше и, всееще смеясь, повернулась в шорохе разлетевшихся юбок и протянула ему руки.

– Иди ко мне, Джейсон!

Он охватил себя руками, свернувшись калачиком, выставивлокти и колени, и только мотал головой.

– Ты – мой выбор, мой особый выбор, – сказалаИветта. – Ты недостаточно силен, чтобы мне отказать.

У меня мелькнула ужасная мысль. Можно было поспорить, чтогнить в объятиях тоже не исключено было в переговорах Жан-Клода. А Джейсоннаверняка еще не оправился от объятий другого гниющего трупа. Наклонившись кЖан-Клоду, я спросила:

– Ты договорился о запрете пытки, запрете прямой пытки?

– Конечно, – ответил он.

Я встала:

– Пить его кровь ты можешь, но гнить на нем не имеешьправа.

Она повернула ко мне холодные глаза:

– Здесь у тебя нет права голоса.

– Жан-Клод договорился, что пыток не будет. Если тыбудешь гнитъ, обнимая Джейсона, питаясь от него, – это пытка. Ты этознаешь, потому и хочешь его.

– Я хочу получить свою долю вервольфьей крови темспособом, который мне нравится.

– Можешь питаться от меня, – сказал Ричард.

– Ты не знаешь, что ты предлагаешь, – предупредилая его.

– Я знаю, что моя обязанность защищать Джейсона, а емуэтого не перенести.

Он встал, неотразимый в своем новом фраке.

– Джейсон тебе говорил, что с ним случалось вБрэнсоне? – спросила я.

Джейсона заставили участвовать в любовной сцене с двумявампиршами сразу, и они в процессе начали разлагаться. Превратились в древниетрупы, а он лежал между ними, обнаженный. Сейчас это стало для него невыносимымкошмаром, почти фобией. Я была очевидцем, и за мое тело тоже хватались этимертвые руки, когда я бросилась его спасать. Я его понимала.

– Джейсон мне рассказывал.

– Слышать и видеть – это две разные вещи, Ричард.

Джейсон спрятал лицо в коленях и что-то тихо говорил. Мнепришлось нагнуться, чтобы расслышать.

– Не буду, не буду, не буду, – повторял Джейсон. Ятронула его за руку, и он завопил, тараща глаза и разинув рот.

– Все нормально, Джейсон. Все хорошо.

Ричард был прав. Джейсон не мог этого сделать.

– Ты прав, Ричард, – кивнула я.

– Нет, – возразил Падма. – Царь Волков мой! Яне стану им делиться с кем бы то ни было.

– А я не согласна меньше чем на оборотня, –капризно произнесла Иветта.

Джемиль встал с места.

– Нет, – сказал Ричард. – Это моя работа –защищать Джейсона, Джемиль, а не твоя.

– А моя работа – защищать тебя, Ульфрик. Ричард покачалголовой и начал снимать черную бабочку.

Расстегнув верхние пуговицы манишки, он обнажил сильнуюлинию шеи.

– Нет! – Иветта топнула ножкой, уперла руки вбедра. – Он не боится. А я хочу такого, чтобы боялся.

Я-то про себя подумала, что он будет бояться. Очень бояться.Заметьте, что я не вскочила, предлагая себя вместо Джейсона. Я этопредставление видела и быть в нем звездой не хотела.

– А у меня свои планы на Ульфрика, – сказал Падма.

Странник цыкнул на них, как на капризных ребятишек.

– Предложение щедрое, Иветта. Сам Ульфрик вместо одногоиз своих волков.

– Мне не сила крови нужна, а сила ужаса!

– Слишком жирное предложение для не членасовета, – вставил Падма.

– Они всегда так склочничают? – спросила я.

– Oui, – ответил Жан-Клод.

Почти вечная жизнь, потрясающие силы – и такая мелочность.Как это прискорбно. Как банально.

Я взяла Джейсона за лицо и повернула к себе. Он дышалкоротко и быстро. Я взяла его за руку, она была холодной.

– Джейсон, если Иветта не станет гнить, ты можешь датьей пить свою кровь?

Он дважды сглотнул слюну и лишь тогда смог ответить:

– Не знаю.

Честный ответ. Он был в ужасе.

– Я пойду с тобой.

Тут он посмотрел на меня. На меня, а не на кошмары, чтоносились у него перед глазами.

– Ей это не понравится.

– Ну и хрен с ней. Пусть соглашается или проваливает.

Джейсон ответил на мои слова призрачной улыбкой. Он сжал моируки и слегка кивнул.

Я поглядела на сидящего рядом Жан-Клода.

– Что-то от тебя немного помощи.

– Я тоже видел этот спектакль, mа petite.

Он так точно повторил мои мысли, что я даже подумала, чьи жеони на самом деле. Но фактически он сказал, что боится. Он не предложил бы себяИветте, чтобы только спасти Джейсона.