– А нам есть о чем поговорить. И первый вопрос: с кем ты говорил?

– С «образом»! – Столь наглая ложь выбила из колеи даже Грема, он поверил! Поверил…

– Хм-м! Не опускай руки! И пошли на десантный барк.

У него нет в руках бластера или пистолета, алькару его уровня оружие не требуется.

– Я не уйду от «Цикады».

– Умрешь.

– И пусть!

Опа! А вот к этому ты не готов, не так ли, господин следователь!

Меня пытается сдавить невидимая сила. Но я сопротивляюсь. И понимаю, что у меня получилось! И пусть я намного слабее и необученный алькар, нежели он, но Грем не может взять меня под контроль! Убить – легко, контролировать – нет!

– Хорошо. Мы заберем Джио и Цорса. Пошли!

Он уже торгуется! А это значит, что я ему нужен.

– Нет. Я не буду вновь рабом! – И в моем голосе сталь.

– Мы договоримся! Лучше с нами, чем с Лигой!

– Ни с теми, ни с другими! Я уже выбрал, и выбор окончателен: я не буду никому служить, как преданная собачка! Я не служу деньгам!

Будь на месте этих торговых конгломератов какая-нибудь империя, я бы еще подумал. Но торгашам? Точно нет!

– Мне жаль! Ты мне нравился, – качает головой Грем. – Но раз я не могу тебя контролировать, то и оставить в живых не могу тоже.

Ему искренне грустно. Или он великий актер? Но я не изменю решения.

– Две просьбы. Последние просьбы.

– Да?

– Джио и Цорс, забери их отсюда.

– Хорошо.

– Убей меня быстро.

– Мне жаль, капитан Дим…

Закрываю глаза. Обидно! Быть так рядом, понять! Принять жизнь, открыть глаза на вселенную и вот так, быстро… Обидно!

– Прощай, капитан Дим.

– Не так быстро…

Голос Вима!

Открываю глаза. И вижу перед собой его спину. Я еще жив!

– Не так быстро, Гремилио ал ти Алармас. Не так быстро, первый советник.

Дядюшка Вим качает отрицательно головой. Он что, знает инспектора?

– Вирамин Имарис Мирос? – Я не вижу Грема, но он удивлен. Удивлен искренне, будто увидел пред своими очами воскресший труп. – Ты же мертв!!!

Они оба знают друг дружку, и, судя по всему, давно!

– Гвардия не умирает, мы отправляемся на перегруппировку в ад! А потом мы возвращаемся. Вы же знаете, советник. Так было всегда.

– Пока стоял Сиугарил!

Они о чем? Ничего не понимаю!

– Пока жив хоть один гвардеец…

– Стоит трон Небесный, – подхватывает Грем слова Вима. – Я помню клятву гвардейского легиона.

– Еще бы, ты же ее и писал, Гремилион.

– Я… – Голос инспектора, или, как он там, советника, это голос человека, полностью погруженного в себя. – Но, – Грем стряхивает с себя это наваждение, – хватит, гвардеец, хватит, легат! Сиугарил мертв! И ты это знаешь. Мертвы сотни миров! И сожжен в пепел Небесный трон!

– Пока жив хоть один гвардеец, стоит трон Небесный.

В голосе Вима мне слышатся фанатичные нотки. И легионер качает головой, не соглашаясь с Гремом.

– Теперь я служу иному хозяину, Вирамин. Отойди.

– Нет.

– Тогда я убью сперва тебя, а потом и его.

– Твой выбор.

– Уйди, гвардеец! Ради памяти нашей, не заставляй себя убивать!

– Нет.

– Прошу…

– Пока жив хоть один гвардеец, стоит трон Небесный.

– Да нет! Не стоит! – Я впервые вижу инспектора в таком состоянии – по его щекам градом льются слезы величиной с голубиное яйцо. – Нет трона, гвардеец! Нет! Есть пыль! Я там был! Был! Я этими руками пересыпал пепел! Я там был. Нет трона!

– Трон там, где император!

– Император мертв! Дурья твоя голова! Уйди, прошу. Ради нашей былой вражды – уйди. Я слуга Консорциума, а не империи, которой больше нет! Я принес клятву этим торговцам! А сиугарилец не нарушает клятв!

– Не нарушает. Но клятва империи превыше всего.

– Клятва империи, которой нет? – Грем смеется. Но смех этот нервный. – Чушь. Нельзя служить тому, чего не существует, гвардеец!

– Пока жив хоть один…

Вим не договаривает, но даже я выучил эту фразу назубок.

– Ты жив, последний! Ну так я это исправлю!

И хрипит Вим, сжатый в тисках силового поля. А я ничего не могу сделать! Грем обездвижил и меня. Я могу себя только убить!

– Ты самый умный человек из всех, кого я встречал за три сотни лет. – Вим еще умудряется говорить. – Но иногда ты такой дурак, Гремилион!

– Что ты хочешь этим сказать?

Грем явно в смятении, он не понимает, что происходит. И отпускает хватку.

– Что я сейчас делаю?

– Ты умираешь! Реликт эпохи, которой нет!

– Нет, это ты меня убиваешь, – качает головой Вим. – А что делаю я?

– Умираешь?

– Дурак… Какой же ты дурак, Гремилион!

Я не могу смотреть на это. Вот только что мог… И тут вспоминаю и понимаю. Я понимаю, что делает Вим. Он защищает меня, он умирает ради меня. А почему? Он принес мне клятву. Клятву Сиугарила. Он мой вассал. Я его господин. И я плохой господин.

– Вим, отойди!

– Мальчик, не вмешивайся, – даже не оборачиваясь, произносит дядюшка Вим. – Тут разговаривают большие дяди.

– Вирамин Имарис Мирос, отойди! – Спина легионера напрягается. – Это приказ, гвардеец!

И опускаются плечи у того, кто был готов умереть еще секунду назад.

– Убивай меня, он будет жить!

Загораживаю собой Вима, который в ярости сжал кулаки, но не смеет ослушаться. Он верен клятве.

– Ну вот так и лучш… – Грем сперва приободрился и вдруг замолк на полуслове. – Но!

– Пока жив хоть один гвардеец… – шепчет за спиной Вим.

И я откуда-то знаю, что необходимо сказать:

– Стоит трон Небесный! – Губы непослушны, но я это произношу.

– Но! Не-э-эт! – кричит Грем. – Ты не мог! Вирамин Имарис Мирос, скажи, что ты ему не присягал! Ты же последний гвардеец! Ты же понимаешь, что натворил?

– …И только тот, кого признает гвардия, есть истинный император Сиугарила!

Что? Я стою как молотом оглушенный! И судя по всему, у Грема такое же состояние.

– Ты!!! – Губы Грема пенятся в ярости. – Ты!!! Мальчишку!

– Он Абсолютный Чтец!