— А для этого надо знать хоть что-то об этом человеке. Знаешь, чего я боюсь, Эб? Эта компания постепенно сужала круг. Элис, дети, ты, Дэн, я. Остался Ральф. Они будто осознанно его обходили. Оставили напоследок? И если это так, то что делать нам?

— Я попробую с ним поговорить, — пообещал Эб. — Нет, конечно, гарантий, что не разругаемся еще сильнее, но вариантов все равно мало. А так хотя бы узнаю, что он думает по этому поводу. Если завтра очередные неприятности не свалятся на голову, дашь адрес.

— Хорошо. И если что-то узнаешь о Лейвере, скажи. Почему-то мне кажется, что он не остановится.

— Значит, получит отпор. Я тоже не буду сидеть и смотреть, как дело моей жизни пускают под откос. А еще раз сунется к близким, даже разбираться не стану, кто прав, а кто виноват. Испепелю на месте.

Я кивнула. Мы с Эбом друг друга поняли. Заставила себя подняться на второй этаж и лечь спать — на утро было много планов. А утром с удивлением поняла, что дурнота отступила. Более того, чувствовала себя просто замечательно. Целитель говорил, что понадобится неделя, а у меня ушла пара дней. Что ж, это к лучшему.

Мне надо было съездить в мотель. Я должна знать, что произошло той ночью. Где-то в глубине души засела хрупкая надежда, что это все-таки ребенок Ральфа. Я упорно гнала её оттуда, но она не желала отступать. Наверное, если бы этой надежды не было, совсем бы опустила руки. За самого Ральфа было до безумия тревожно. Я то злилась, то едва сдерживалась, чтобы не помчаться к нему. Странные ощущения.

Но сначала — мотель. Я думала, что не вспомню дорогу — мне было слишком плохо, но неожиданно узнала знакомые улицы. Да, определенно где-то здесь. Наконец, впереди замаячила вывеска «Надежда». Я остановила мобиль, захватила кошелек с остатками наличности и пошла к центральному входу. За стойкой регистрации скучала худенькая девица лет двадцати. Она листала каталог косметики и даже не подняла головы, когда я вошла.

— Здравствуйте, — сказала я, останавливаясь.

— Доброе утро. — Меня все-таки удостоили взглядом.

— Нет, — замахала руками. По дороге было время придумать историю. — Мне нужна ваша помощь.

И, в лучших традициях Ральфа, опустила перед ней пару сотен.

— И в чем же? — оживилась девица.

— Понимаете, я два дня назад познакомилась с таким мужчиной, — постаралась говорить как можно убедительнее. — Высший класс! Мы приехали к вам в мотель, провели здесь незабываемую ночь. Только я тогда немного перебрала, уснула, даже имени его не спросила. А знакомство хотелось бы продолжить. Не подскажете, вы работали в тот вечер?

— Ну, я, — улыбнулась девушка. — Но я вас не помню.

— Может, он заходил сюда сам, без меня?

— Вряд ли. В тот вечер вообще всего два номера снимали, и то — малолетки какие-то. Но знаете, могу посмотреть в журнале регистрации. Может, и правда забыла?

Передо мной опустился толстый журнал. Девушка листала страницы — слишком медленно.

— Номер помните? Вашей комнаты.

— Шестая. Да, шестая.

— Вот. Надо же, запись есть. — Округлились глаза девицы. — А имени — нет. Инициалы Р.Э. Простите, и рада бы помочь, да больше нечем. Я сразу не глянула, а постоялец записался вот так.

— Все равно спасибо, — сказала я. — До свидания.

Р.Э.? Первое, что пришло на ум — Ричард Эверетт. Но для меня это выглядело лишь жалкой попыткой сознания оправдать беременность. А если… Если найти, где были торги? Но вот этого я точно не помню и не знаю. Пойти в тюрьму к Мисси Айвинг? Во-первых, кто меня туда пустит? Во-вторых, где гарантия, что Мисси вообще захочет о чем-то говорить? Но я все равно не собиралась опускать руки!

Снова села за руль. Торги должны были проходить где-то поблизости, поэтому ехала и вглядывалась в каждый дом. Нет, ничего знакомого или хотя бы отдаленно напоминающего. Ничего, кроме парнишки в черной футболке, который поднес к уху музыкальный кристалл и что-то внимательно слушал, спеша по своим делам. Шайн!

Я резко остановила мобиль и вылетела на улицу.

— Шайн!

Парень обернулся, увидел меня — и точно узнал, потому что дернулся бежать, но у меня в руках уже светились сгустки боевой магии.

— Что вам нужно? — Он поправил челку, спадающую на глаза. — Я вас не знаю.

— Не ври! — Я подошла ближе. — Все ты знаешь. А нужно мне не так много. Или ты сейчас отвечаешь на один-единственный вопрос, или я иду в полицию и рассказываю обо всем, что произошло со мной в тот вечер. Иду с тобой, конечно же. И ты сядешь, надолго, потому что такие торги незаконны. Ну?

— Спрашивайте.

Шайн, видимо, из двух зол выбрал меньшее. Умный парень.

— Кто меня купил?

Единственный вопрос, ответ на который был жизненно важным. Я ждала, Шайн молчал.

— Боюсь, не смогу вам помочь, — наконец, сказал он. — Участие в торгах всегда анонимное. Есть пригласительный — и больше ничего. Его так просто не получить.

— А как его можно получить?

— Лично у хозяина.

Значит, у Лейвера. Но Лейверу я тот же вопрос задать не смогу.

— Хотите совет? — неожиданно продолжил Шайн. — Вижу, вы на свободе. Так наслаждайтесь ею. Вы, наверное, первая, кому она досталась после торгов, еще и за такую сумму.

— За какую? — насторожилась я.

— Три миллиона.

Ого! Да я таких денег в глаза не видела. Для меня миллион на жемчужной карточке Ральфа был баснословной суммой. А тут — три. Кто он? Кто тот человек, который заплатил за меня такие деньжищи, провел со мной ночь — и отпустил?

— Я могу идти? — усмехнулся Шайн. — Знаете ли, работа ждать не будет.

— Да, спасибо за помощь.

Он развернулся и пошел прочь пружинящим шагом, а я стояла и смотрела вслед. Три миллиона! С ума сойти! Кому настолько дорога моя жизнь, кроме Ральфа? Выходит, что никому.

Ральф

С Ингой и Лейвером я не торопился — боялся сделать неверный шаг. Ходил вокруг да около, думал. Действовать надо было осторожно, чтобы заманить в свои сети, переиграть. А финансовые средства ограничивали. Зато передо мной на столе лежал список тех самых заведений, куда могли попасть девушки, похищенные Цветочницей. Из них четыре принадлежали Арку Лейверу. Этот список я собирался передать доблестной полиции — пусть ищут, проверяют, пока дело под контролем главного управления. Только передать надо не просто так…

Завтра. Завтра я начну свою игру. Либо выиграю — и все это закончится, либо проиграю — и умру. Потому что вряд ли после такой задумки меня оставят в живых. Я уже собирался заняться последними штрихами к плану, когда в двери постучали. Кого могло принести? Выхватил пистолет, который в последние дни держал поблизости, и медленно подошел к двери.