— За новую совместную жизнь, — повторяю я и делаю глоток шампанского.

Пузырьки шипят на языке, сладкие и острые, и я глубоко вдыхаю соленый воздух.

Завтра все снова изменится. И я должна надеяться, что в конце всего этого для меня еще будет счастье.

23

САЛЬВАТОРЕ

Я чувствую, как Джиа волнуется, когда мы садимся в самолет, чтобы покинуть Таити на следующее утро. Мы оба устали, мы не спали допоздна, проведя несколько часов после ужина в обществе друг друга в нашу последнюю ночь медового месяца.

Теперь, когда я позволил себе захотеть ее, мне трудно оторваться от нее. Наше ночное купание в бассейне превратилось в недлительное ныряние, но многое другое, прежде чем я отвел ее обратно в постель, и мы оба не спали почти до рассвета, не желая позволить ночным удовольствиям закончиться. Но в конце концов мы оба заснули.

Позволить себе почувствовать то, что я делаю для Джии, было откровением. Я никогда не наслаждался чужим обществом так сильно, как сейчас, когда мы не постоянно ссоримся, но я наслаждаюсь ее обществом. Она удивительно веселая, когда ее остроумие не используется как оружие против меня, а ее оптимизм заразителен. За последнюю неделю я почувствовал, что раскрепощаюсь, впервые в жизни научился расслабляться, и если раньше я не мог дождаться возвращения в Нью-Йорк и на работу, то теперь я разочарован тем, что покидаю Таити. Мне бы не помешала еще неделя солнца и соли и каждый день, проведенный в обнимку с моей молодой женой.

Но пришло время возвращаться домой и строить наше будущее. И несмотря на все опасения по поводу того, как может сложиться новый договор с Братвой, в нас обоих теплится надежда, которой раньше не было.

На этот раз Джиа сидит рядом со мной в самолете, прижавшись ко мне, пока я листаю документы на своем планшете, а она читает. Когда мы устаем, мы вместе возвращаемся в спальню, и ее медленное поддразнивание, когда она раздевается, быстро превращается в то, что я отмечаю еще один пункт в списке того, что нужно сделать с моей молодой женой, заставляя ее кончить от моего языка на высоте 35 000 футов, прежде чем я трахну ее, пока мы оба не выдохнемся.

Когда мы возвращаемся домой, уже поздно вечером, настолько поздно, что все, на что у нас хватает сил, это вернуться в особняк и лечь спать. На обратном пути Джиа засыпает в машине, и, хотя я должен думать о том, что мне нужно сделать, чтобы завершить сделку с Игорем, мое внимание постоянно переключается на нее.

Она выглядит красивой, милой и невинной во сне, и я борюсь с чувством вины, которое, как мне казалось, я полностью преодолел на Таити. Но теперь, когда мы уже почти вернулись домой, я вспоминаю, что чувствовал до этого, до того, как она проникла в мою душу и убедила меня, что все, в чем я был так уверен, было неправдой. Трудно не скатиться к тому, кем я был раньше. Но я дал ей обещание, и, как и в случае с защитой, я намерен сдержать и это.

Как только мы возвращаемся в особняк, я иду с ней в нашу спальню, где она сонно ложится в постель, натягивая одеяло под подбородок, когда переворачивается. Я хочу присоединиться к ней, но сначала мне нужно кое-что проверить, в частности, узнать у Джозефа о ситуации с Братвой.

Он ждет меня внизу, как я и просил. Он кивает, когда я иду по коридору навстречу ему, отпираю дверь в свой кабинет и жестом приглашаю его следовать за мной внутрь.

— Есть какие-нибудь угрозы? — Спрашиваю я без предисловий, и он качает головой.

— С тех пор как вы с Игорем пришли к соглашению, ничего. Все указывает на то, что они отступили. Никто из моих людей не видел никого, кто бы разведывал окрестности, и мы не получали никаких сообщений и не слышали ничего по прослушиваемым каналам, что позволило бы предположить, что их послали сюда, чтобы попытаться осмотреть территорию или искать пути проникновения.

— Я хочу, чтобы безопасность была усилена. Вернитесь к тому уровню, который был сразу после свадьбы, и постоянно следите за Джией. У нас есть месяц до свадьбы, которая все это закрепит, достаточно времени, чтобы они передумали или у них в голове появились другие идеи. Понятно?

Джозеф кивает.

— Понял, босс. Никто к ней не подойдет, я вам это обещаю.

Я ему верю. Джозеф отлично справляется со своей работой, и нет никого, кто бы лучше меня присматривал за Джией. Но все же я не могу чувствовать себя в полной безопасности, пока не буду точно знать, что сделка завершена. И единственное, что может это подтвердить, — новый договор, который был заключен.

Я сочувствую Белле. Я прекрасно понимаю, что отправляю ее замуж за человека, с которым не позволил бы сочетаться Джии, и не могу не осознавать, что именно отсутствие эмоциональной привязанности к Белле позволяет этому случиться. Но я сделал все возможное, чтобы обеспечить безопасность Беллы в браке, и я не могу изменить весь наш мир в одночасье. Я могу лишь быть уверенным, что смогу сделать его лучше для Джии и нашей семьи.

Выдохнув, я желаю Джозефу спокойной ночи и отправляюсь наверх к Джии. Больше всего на свете мне сейчас нужен крепкий сон.

* * *

Я не видел Джию до вечера. Мне пришлось уйти рано утром на работу, пока она еще не проснулась, и я вернулся домой только к ужину. Когда я поднимаюсь, чтобы переодеться, ее нет в нашей спальне, и, к своему удивлению, я обнаруживаю, что она уже в столовой, когда я вхожу, стол накрыт для нас, в центре горят свечи и стоит графин с красным вином.

Она встает, когда я вхожу в комнату, и мое сердце замирает в груди. Она выглядит совершенно великолепно в вишнево-красной юбке с рифленым подолом и шелковой блузке кремового цвета без рукавов, ее длинные темные волосы густо и шелковисто ниспадают на плечи. Она улыбается, когда я вхожу, и мое сердце снова ударяется о ребра, когда я понимаю, что впервые в жизни вхожу в эту комнату и она смотрит на меня так.

Мне хочется усадить ее на край стола и вместо ужина сначала съесть десерт.

— Что все это значит? — Я слегка поддразниваю ее, пока она идет ко мне, упираясь