— Не знаю, — прошептала Юлия.

Наконец Мрак откинулся, смотрел поверх неподвижного телаОлега, сам застывший, похожий на вырубленную из камня статую. В спальне стояламертвая гнетущая тишина. Елена начала тихонько всхлипывать. Обе женщиныопустились на диван, обнялись, тихо плакали.

Внезапно грудь Олега слегка дрогнула. После паузы пошлавверх, Мраку даже послышался звук рвущейся ткани. Застыла, так же медленнопошла опускаться, выдавливая отработанный воздух.

Женщины вскрикнули. Мрак осторожно потряс Олега за плечо:

— Ты жив или как?.. Если мертв, кивни!

Веки Олега поднялись, дыхание остановилось в груди Мрака.Глазные яблоки были залиты кровью, вот-вот выплеснется наружу. Губы шепнули:

— Как я кивну… если мертв…

— Да, сползла повязка, — ответил Мрак с радостнымотвращением. — Сползла!.. Черт, легче сто цивилизаций угробить, чем… тьфу!Это ты спал так, да? Просто спал?

Он сам ухватил его под руки, Олег уперся ногами в пол. Передглазами иногда повисала пелена, он видел тогда как сквозь вуаль, а все звукиисчезали.

— Ты прав, — сказал он мертвым голосом. —Просто спал. Но теперь пойдем… прямо. Без всяких там… В следующий раз я уже непроснусь… А я еще должен успеть свое вето!..

На этот раз за руль сел Мрак. Машина слушалась его, какверный пес, он почти не касался руля и педалей, а она угадывала каждое егожелание и, как Юлии чудилось, поворачивала, притормаживала или разгонялась ещедо того, как он милостиво прикасался к управлению.

Впереди показалась широкая автострада. Елена сидела напереднем сиденье, тихая и счастливая, тихонько мурлыкала. Они неслись черезраскаленный знойный мир, затем Вселенная внезапно потемнела, мелькнула рукаОлега, крыша разом опустилась. Со всех сторон замелькали желтые струи песка,зазмеились по стеклам. Раздался и не умолкал зловещий свист, словно сто тысячразъяренных змей преградили дорогу.

— Самум, — сказал с заднего сиденья Олег, —просто сбавь скорость…

— Хамсин, — сварливо ответил Мрак.

— Самум, — сказал Олег. — Не видишь, как идутструи?

— А какого цвета небо? — отпарировал Мрак. —Чистый хамсин.

Он вел машину на прежней скорости. Сильные удары ветраощутимо сдвигали ее из стороны в сторону, она оказывалась то на одной сторонешоссе, то на другой. Юлия проговорила дрогнувшим голосом:

— А не лучше ли остановиться? Постоим на обочине.Ничего ж не видно…

В зеркале заднего вида Мрак увидел ее встревоженные глаза,буркнул успокаивающе:

— Так никто и не рискнет мчаться навстречу. Стоят какмиленькие, пережидают.

— А если влупишься в стоящий? — спросила онаядовито.

Он удивился:

— С какой стати?

Ветер ревел и забрасывал ветровое стекло песком.

Машину все сильнее бросало из стороны в сторону, трясло. ИногдаЮлия чувствовала, что они летят по воздуху, словно струи воздуха подхватываютих, как аэростат. Мрак повеселел, плечи напряглись, глаза загорелись мрачнымвосторгом, а руки на баранке двигались красиво и хищно.

Внезапно их сильно тряхнуло, совсем рядом замелькали серыестволы деревьев. Настолько толстые, что Юлии они показались нескончаемойбетонной стеной. Мрак рычал, выворачивал руль, машину сносило песчанымураганом, скорость он все не сбрасывал, уже и Елена пищала от ужаса, Олегчто-то выкрикнул с заднего сиденья…

…и вдруг они вылетели в чистый прозрачный мир, где небосинее, асфальт под колесами новенький, словно промытый. Мрак закричал весело,добавил газа, всех вдавило в спинки кресел.

За спиной быстро удалялась стена из песчаных струй, что скручивалисьв гигантские воронки. Из-под него появлялась лента автострады, на которую Мракухитрился выбраться в самый разгар песчаного неистовства.

— Если не будете вопить, чтобы сбавил скорость, —предупредил Мрак, — то через полчаса успеем в местный аэропорт.

— Кто-то вопил? — удивилась Юлия.

По обе стороны мелькали барханы, так знакомые по школьнымучебникам. Дальше уже медленнее проплывали горы, древние, изрезанные трещинами,с множеством пещер, где народ скрывался от набегов, создавал религиозные общины…

— Какой мир, — вздохнула Юлия. — Только здесьчувствуешь старину! Ею просто пропитан воздух! Вот-вот из-за поворота выедутвсадники Саладдина, что воевал с крестоносцами… А у нас все следы язычествастерты христианством…

Мрак хмыкнул, Олег удивленно покосился на Юлию. Глаза еестали мечтательными, явно представляла себя принцессой на скачущем верблюде.

— Стерто? — удивился он. — Да ещехристианством? Языческая дружина Святослава дожила по крайней мере до Второймировой войны. Ну-ну, не обижайся… К примеру, религия Христа самоубийстворасценивает как тягчайший грех. Даже хоронить не разрешает на кладбище. А там,где-нибудь за общей оградой… Но все офицерство, включая и первых офицеровКрасной Армии, стреляли себе в голову, в сердце по малейшему поводу, смываякровью, так сказать, отстаивая честь мундира. Древние языческие понятия чести идоблести оставались выше христианских заповедей! Это уже сейчас, с позволениясказать, боевой генерал после своего позора и неудачи вас по судам затаскает,но чтоб пулю в лоб? Ни за какие пряники. Честь? Да он променял ее на пудовуюсвечу раба Божьего.

Мрак хохотнул, не поворачивая головы:

— Ну, если уж сам президент целует руку верховномушаману, то для остальных это явное указание!

— Да, — согласился Олег, — власть вождя здесь…гм… обширна. Он и коня своего может сделать сенатором… то бишь членом Думы, ато и самим шпокером.

Мрак насмешливо напомнил:

— Теперь верхом не ездят.

— Ну, колесничего, — отмахнулся Олег. — ИлиМоскву сжечь, чтобы полюбоваться пожаром. Он не поет? Не играет?

Мрак развел руками, а Юлия наморщила лобик:

— Да вроде бы еще нет. Но с теннисной ракеткой ужефотографировался.

— В инвалидном кресле?

— Да вроде нет…

— Чего только не творит компьютерная графика, —удивился Олег. — Эх, уже не освою…

В молчании все смотрели, как вырастает белоснежное зданиеаэропорта, похожее на огромную раковину моллюска, выбеленную ветрами и яростнымсолнцем.

Сам аэродром оказался маленький, самолеты вылетали оттудадважды в сутки. Юлия поняла, почему Мрак так гнал машину. На крохотном самолетеих доставили в большой восточный город, рассмотреть не удалось, почти бегом кбилетным кассам, а оттуда к посадочной площадке.

Когда они заняли свои места в комфортабельном лайнере, сновав первом классе, Елена наклонилась к Юлии, голосок дрожал от восторга: