Сеньор Альканис в ярости бросился к соседним кораблям и, крича и ругаясь, потребовал от капитанов отправляться в погоню за пиратами. Моряки, до этого времени в недоумении наблюдавшие за непонятной схваткой возле соседнего судна, удивлённо смотрели на адмирала, не понимая, о каких пиратах может идти речь? А когда до них дошла причина буйной злости сеньора, они только мысленно усмехались, восхищаясь отвагой и наглостью корсаров.

Любому здравомыслящему мореходу было понятно: нагнать «Osculum Fortune» им не удастся. Пока они произведут все необходимые действия для снятия с якоря, быстроходное манёвренное судно будет уже далеко. А потому, стараясь не вызывать гнева высокопоставленного сеньора, моряки, недовольно передёргивая плечами, пытались объяснить тщетность подобной попытки. Тогда дон Хосе взбежал на палубу корабля дель Сильво:

– Немедленно поднять якорь! Этот проходимец Корбо не должен уйти от возмездия! – закричал сеньор. Даниэль удивлённо посмотрел на адмирала, и дон Хосе, заметив его взгляд, возмутился: – Не смотрите на меня, как на сумасшедшего, дель Сильво! – разозлился он. – На том корабле именно Корбо! Он только что убил судью дель Кастильо! – топал ногами взбешённый господин.

Услышав такую новость, Даниэль еле сдержался, чтобы не расхохотаться: «Надо же! Корбо всё же выполнил своё обещание и освободил Долорес от мужа! – усмехнулся про себя дель Сильво. – Ну уж нет, адмирал! О каком возмездии вы говорите? Да я готов расцеловать этого пирата!» – мысленно радовался сеньор, но всё же отдал приказ готовиться к отплытию.

Боцман, растеряно взглянув на Даниэля, несмело возразил:

– Но, сеньор, часть матросов на берегу. Мы никак не планировали сегодня сниматься с якоря.

– Быстро отправь за остальными! – усердно хмурясь, потребовал дель Сильво, отлично понимая, сколько может уйти времени на сбор команды. – Мы должны схватить Корбо! Видите, тот корабль? Его необходимо догнать! – старательно создавал вид бурной деятельности капитан.

Тут же на берег бросился человек, а первый помощник подошёл к Даниэлю и проворчал:

– Капитан, но это немыслимо! – возразил он. – Даже если удастся догнать фрегат, у нас нет никаких шансов против него! У корсаров и пушек, и людей больше, чем у нас! А Корбо не раз побеждал даже превосходящего противника! Чего ему стоит разделаться с нами?

– Ты будешь перечить приказу адмирала? – изображая возмущение, громко воскликнул Даниэль и, заметив недовольный взгляд помощника, тихо добавил: – Не особо усердствуй, Игнассио, – подмигнул он.

Помощник, приняв игру, показательно поторапливал матросов, ползающих по палубе и реям со скоростью полудохлых мух. Наблюдая за моряками, адмирал раздражённо поморщился:

– Дель Сильво, у вас не команда, а скопище тюленей! Они не могут двигаться быстрее? – с досадой наблюдая, как фрегат с пиратами уносится от него всё дальше, фыркнул маркиз. – Так мы точно их потеряем!

– Простите, адмирал, – невозмутимо ответил Даниэль, – но мы не собирались сегодня поднимать паруса. Накануне команда праздновала рождение сына у одного из моряков. Сами понимаете, после вчерашнего возлияния парням несподручно шустро прыгать по реям. Да вы не беспокойтесь! Мы нагоним французов на порогах, – пообещал дель Сильво, предполагая, что раз в прошлое своё посещение Севильи пирату удалось так быстро проскочить опасное место на тяжёлом галеоне, то уж на лёгком манёвренном фрегате ему не составит особого труда выйти в открытое море.

Пока «Благой Вестник», не торопясь вышел в фарватер реки, корсары успели скрыться за горизонтом. И как не «спешил» Даниэль догнать «Osculum fortuna», ему никак не удавалось это сделать.

Тем временем Корбо уверенно вёл судно по Гвадалквивиру. Расположившись на палубе, сеньор дель Маркос с удивлением посматривал на зятя, казавшегося абсолютно спокойным. Сам барон, ожидая внезапного нападения, тревожно всматривался в берега и с опаской оглядывался: нет ли за ними погони. За время путешествия дон Бернардо окончательно изменил своё отношение к зятю. Капитан вызывал в отце Эстель всё большее уважение, и бывший вояка начал понимать, что в этом мужчине привлекло его дочь. Но, несмотря на все опасения сеньора, фрегат благополучно покинул пределы Испании и, к его облегчению, вышел в открытое море.

Когда судно капитана дель Сильво вышло из устья в Кадисский33 залив, французский фрегат, блеснув на фоне голубого горизонта белизной паруса, скрылся из вида. Осознавая тщетность своей попытки догнать корсаров, адмирал злобно выругался и вынужден был отдать приказ возвращаться назад. Сеньора вдвойне бесило то, что он не только не смог отомстить Корбо, но ещё и потерял девушку. Мечте маркиза жениться на Эстель не суждено было сбыться, и от негодования его просто выворачивало наизнанку.

С фрегата французов тоже заметили парусник, взявший поначалу тот же курс, но потом повернувший обратно. Удовлетворённо улыбнувшись, Тэо понял: ему больше ничего не угрожает, и, взглянув на взволнованных жену и тестя, корсар ободряюще улыбнулся.

Оптимизм капитана не поддерживал лишь де Круа. Как только корабль оказался в море, графа тут же сразила «морская болезнь», и бедный Анри под насмешливыми взглядами моряков не отходил от борта. В очередной раз опорожнив желудок, граф смущённо проговорил:

– Ну что, граф де Дюран? Теперь вы имеете отличную возможность вволю отыграться за все насмешки, которые я высказывал по поводу вашего умения держаться в седле, – вздохнул он и вымученно улыбнулся. – Думаю, теперь у вас отпало желание брать меня в команду?

– Да, граф де Круа, – злорадно откликнулся Корбо. – Это вам не штаны в седле протирать, – засмеялся моряк. – Пожалуй, иметь квартирмейстера, бледнеющего при качке, словно барышня, неразумно, – согласился он.

Когда де Круа несколько попривык к жизни на корабле, и его уже не так мутило, Анри с удовольствием наблюдал за работой капитана и команды. Дворцовый аристократ искренне поражался мужеству и смелости людей, способных пересекать бушующие океаны на судах, являющихся, по сути, хрупкими скорлупками.

Сам Корбо, оказавшись в своей стихии, от души наслаждался плаваньем, а обнимая жену, и вовсе ощущал состояние полёта. В такие минуты сердце мужчины наполнялось восторженным трепетом: та, по которой он так долго тосковал, наконец, рядом, и больше ничто не может помешать его счастью. Но особенное ликование захватывало капитана, когда на палубу выносили сына. В груди корсара поднималась сладкая волна необыкновенной нежности, и ему не верилось, что после стольких лет испытаний он может не гоняться за капризной удачей, а, наслаждаясь любовью желанной женщины, спокойно наблюдать, как растут его дети.