со своим легионом продолжишь осаду города и не разрешишь стрелять нам в спины. Кроме того, я надеюсь, что ворота города чудесным образом откроются: каппадокийцы, по моим сведениям, готовятся поднять восстание. В битве с армянским царем я задействую остальные три легиона, пращников, лучников и всю конницу в три тысячи всадников.

Жрец-гадатель, авгур Мариус сказал:

– Проконсул, я должен давать тебе советы о благоприятных или неблагоприятных знамениях. Так вот, сегодня растения закрыли свои цветки, кувшинки ушли под воду, насекомые спрятались, вороны истошно кричат, куры же купаются в пыли, а лягушки неприятно квакают. Завтра, проконсул, как известно, черный день для римского народа.

В этот день была разбита армия Цепиона в сражении с кимврами, и в Риме день считался злополучным.

– Ну, что ж, я сделаю этот день счастливым для римлян, тем более что у нас есть точные вражеские карты, а замысел царя донес мой источник из его окружения. Они собираются начать бой, бросив легкую конницу! Что касается лягушек, Мариус… Эти чудесные земноводные – символ преодоления любых препятствий. – Взгляд командующего стал непроницаемый. – Помпоний!

– Да, проконсул!

– Ты выдвинешь легкую конницу навстречу армянской. Притворись, что готов к встречному бою, привлеки внимание, но когда они пойдут в бой в развернутом строю, без сопротивления отступишь за позиции легиона Публия Клодия. Таким образом, симулируя отступление, отвлечешь их конницу и рассеешь! Публий Клодий!

– Да, проконсул!

– Ты пропустишь легкую конницу неприятеля, а потом сомкнешь ряды, и она окажется в западне!

– Слушаюсь, проконсул!

– Секстилий, ты со своим легионом устроишь засады слева и справа долины и, как только противник пустит в ход тяжелую конницу, ударишь по ее флангам и сметешь неповоротливые катафракты!

– Слушаюсь, проконсул!

– Аппиус Клодий! Твой легион должен сделать обходной маневр – пройти быстрым маршем, не дав себя обнаружить, за южными холмами и выйти в тыл противника, ударив по нему оттуда. – Лукулл указал холм на макете.

– Слушаюсь, проконсул!

– Я буду с твоим легионом, одна когорта – мой резерв.

– Проконсул, – воскликнул Мурена, – но такой способ ведения боя не делает полководцу великую честь! Что скажет история о нашей битве?

– Твои понятия о чести полководца ложны или давно устарели. Побеждает тот, кто умеет переиграть противника. Пусть Тигран зацикливается таким понятием, как честь, и другими добродетелями, но это неблагоразумно! Теснота местности не позволяет биться честно. А историю мы напишем так, как посчитаем нужным. Слава победителям!

– Слава! – крикнули все.

– Но помните, мы находимся на вражеской территории, нам могут перерезать поставки продовольствия, закрыть пути к отступлению, вынудить зимовать здесь. Сейчас осень, поэтому нам не нужна затяжная кампания. Действовать стремительно, никакой робости или нерешительности! Нас ждет победная битва, успех принесут дерзость и старание!

Глава 55

Еще до восхода солнца в обоих неприятельских лагерях богам принесли обильные жертвы и вознесли молитвы. После этого войска стали занимать позиции. В западной части долины выстроились в ряд штандарты с навершием из бронзы в виде орла – знак римского легиона и символ религиозного почитания; вокруг них строились войска. В восточной части долины, где сосредоточились армянская армия и ее союзники, взметнулись вверх прикрепленные на копьях вымпелы и флаги, слышалось ржание коней, грохот колесниц, топот солдат.

Солнце взошло, начищенные до блеска доспехи римских воинов засверкали, к бою приготовились пращники и лучники, быстроходная конница, легковооруженная и тяжелая пехота. А вот катапульты и баллисты продолжали обстреливать город.

Натренированные в учебных поединках армянские воины в доспехах, вооруженные мечами и копьями, не уступали в храбрости римским, но имели преимущество – они защищали свою землю. Царь Тигран верхом на коне во главе свиты подъехал к занявшим боевые порядки пехотинцам.

– О царь царей, – льстиво произнес Дарий, царь Атропатены, – их войско ничтожно. Мы разобьем римлян при первом же ударе. Жаль, что нам придется разделить одну победу на всех, я управился бы один!

Тигран промолчал. Издалека он увидел Лукулла. Ошибиться было нельзя: только он был в плаще пурпурного цвета поверх доспехов.

– Этот любитель восточных сокровищ Лукулл, – с хохотом сказал царь Адиабены Монобаз, – при первом же нашем ударе подожмет хвост и с позором побежит прятаться в Рим!

– Они думают, что один вид их воинства, закованного в блестящие доспехи, должен обратить нас в бегство! – съязвил царь Коммагены Антиох.

– Странно, – сказал Тигран. – Их мало!

– Для посольства много, а для войска мало! – сострил царь Осроены Абгар I.

Вдруг пехота Лукулла начала совершать необычный маневр – двинулась в противоположном направлении.

– Таксил, – крикнул царь Тигран, – непобедимые римские пехотинцы бегут с поля боя?!

– Государь, – ответил Таксил, – римляне не надевают в дорогу доспехи и не начищают щиты и шлемы. Они намерены сражаться!

Мощная армия армянского царя выстроилась поперек долины, готовясь вступить в смертельный бой. Впереди шла легкая конница, за ней тяжелая конница и колесницы, потом пехота, возглавляемая царями; в центре войско Тиграна, справа Дария, слева Монобаза, за ними другие цари и полководцы со своими воинами. Напряжение растет, кони ржут, всадники в нетерпении, солдаты рвутся в бой.

Битва началась. Римская конница первая пошла в атаку. Царь Тигран подал сигнал, и его всадники устремились ей навстречу. Справа по ходу движения армянской конницы – Тигранакерт; на крепостной стене радостно кричали, обнимались и показывали римлянам угрожающие жесты защитники крепости. На удивление, римские всадники без доспехов, но с копьями и щитами, не оказывая сопротивления, развернулись и начали отход. Армянская конница, увлекшись преследованием (легкая добыча!), растянулась на большом пространстве.

– Царь Тигран, – вскричал Дарий, – это победа!

– Что‑то здесь не так, – сказал Тигран, – слишком просто.

Он увидел, что пехота противника, пропустив армянскую конницу, смыкает ряды. Первая шеренга – молодые легковооруженные воины гастаты в кирасах с копьем и мечом, вторая и третья шеренги – зрелые воины, за ними триарии – испытанные ветераны. Тигран подал сигнал ввести в бой катафракты – тяжелую кавалерию с длинными копьями, смертоносными при натиске, но бесполезными в гуще сражения. Катафракты пошли вперед, чтобы атаковать врага сомкнутым строем, но в какой‑то момент из засады римские легионеры ударили по флангам тяжелой армянской кавалерии. Всадников, защищенных тяжелым доспехом, били по ногам мечами, выбивали из рук копья, стаскивали с лошадей. Строй катафрактов расстроился, однако замурованные в броню воины справились с ситуацией, смогли развернуться и ударить по боевым порядкам римлян, нанося им страшные удары и пронзая насквозь. Эта грозная сила, которую не брали ни стрелы, ни дротики, опрокинула врага, но тут двинулись во фронтальную атаку солдаты Публия Клодия.

Легион его брата Аппиуса скрытно вышел на указанную Лукуллом высоту и оказался в тылу армянской армии. Римские солдаты, натренированные бесконечной муштрой, преодолели необходимое расстояние практически бегом. Главнокомандующий с охраной, следуя за легионом верхом, спешился и поднялся на вершину холма оценить обстановку. Внизу, у подошвы холма, увидел огороженный вьючный обоз армии противника, вдалеке –