на флакон духов. Помешкав, Фрино передал ее мне в руки.

– Только не открывай. Даже запах может сильно навредить.

Бутылочка оказалась фигурной, из толстого зеленого стекла. Она изображала сердце, в которое впивалось по обе стороны зубами две змеи-ручки. Узкое горлышко закупоривала длинная пробка.

– Что это?

– Яд. Называется он – оргия тысячи змей. Самый страшный яд во всех семи мирах, от которого до сих пор не придумано противоядия. Выпьешь его – и умрешь в лучшем случае через пять суток, до этого пережив все возможные мучения. Это прощальный подарочек моего отца.

Я сжала бутылочку в руках, раздумывая, а не запустить ли ей с края света. Будто угадав мою мысль, Фрино кивнул.

– Хочешь – брось. А хочешь – забери себе. Оно очень дорого стоит.

– Отдам Кеше, – сказала я, засовывая яд в карман. – Он любит сложные задачки. Может, ему повезет, и он изобретет противоядие. Пусть зло послужит благу.

– Пусть зло послужит благу… – повторил за мной эхом Фрино. – В этом что-то есть. Что ж… я тоже собираюсь совершить кое-какое зло во благо. После выпуска.

– Что именно? – настороженно спросила я, оторвавшись от неба и посмотрев на серьезного Фрино. Он тоже повернул ко мне голову и прикрыл глаза спокойно, умиротворенно.

– Вчера мне пришло от отца еще одно письмо, – сказал парень. – Кто-то узнал о нашей маленькой тайне и рассказал ему. Он красочно расписал мне, что он с тобой сделает, когда нас поймает. И знаешь… то ли я действительно изменился, то ли беседы с Вальдором как-то повлияли, но меня смех от этого дурацкого письма разобрал. Угрозы, угрозы, угрозы. Я тебя убью, я тебя замучаю, я уничтожу все, что тебе дорого и все что ты любишь… такой бред, и из-за чего? Из-за какой-то немыслимой ерунды! Почему я вообще раньше его боялся, не понимаю?

– Все точно будет в порядке? – забеспокоилась я.

– Яна, я видел на что ты способна, – усмехнулся Фрино. – И я тоже расту очень быстро. Еще немного, и я превзойду отца по силе. К тому же – кто есть у него? Купленные шавки, которые бросят его как только запахнет жареным? А на моей стороне ты и Эйнар, и, кстати, Якоб. Так что я просто пойду к отцу сам.

– Почему он вообще так… ну… ненавидит тебя? – хмыкнула я. – Не понимаю.

– Я тоже не совсем это теперь понимаю, – согласился Фрино. – Раньше у меня действительно было чувство, что я что-то сделал не так. Не так, как ему бы хотелось. Но теперь, спустя месяц, мне начинает казаться, что он просто все это время играл со мной. Хотя что уж там… иногда и раньше мысли такие проскальзывали. Он любит ломать свои игрушки – слуг, рабов, жен, детей. Заставлять их мучиться. Я ведь не первый. Сентро порождают на свет наследника и, если он не удался, убивают и его, и мать, и пробуют снова. Он не убил меня только потому, что я был под защитой академии и Альянса. Но он не учел, что я здесь могу стать сильнее. Наверняка, думал, что меня вышвырнут, и он наконец избавится от меня... но я не вылетел каким-то чудом. И теперь все, чего я хочу – это прекратить его игры… Оборву этот сучий род Сентро, отпущу всех рабов. Устрою там что-то вроде небольшой революции имени меня и спокойно пойду заниматься тем, что мне действительно нравится.

– Может все же не стоит? – спросила я опасливо. – Может, лучше просто напугать?

– Увы, этого мало, – покачал головой Фрино. – Я сам уже думал... Много думал. Но, как бы я не думал – если я его не убью, он не даст мне спокойно жить. Потому мне придется это сделать. К тому же… Яна, он на моих глазах спускал живьем кожу с совершенно невинных людей – просто потому, что ему было скучно и хотелось развлечься. Что бы ты выбрала – смерть одного негодяя или смерти множества невинных людей.

– Хорошо… я понимаю… – согласилась я. – Но одного я тебя не отпущу…

Эти слова дались мне нелегко. С одной стороны – я все же была против убийства. С другой – чем больше я знала, тем больше ненавидела отца Фрино. И, думается мне, возненавижу его еще больше, когда мой парень наконец расскажет мне о своей жизни. Потому я решилась предложить помощь. Хотя и понимала, что нелегко мне придется.

Вот ведь… лежим и планируем убийство. Хороши великие маги.

– Спасибо за это, – Фрино с благодарностью приобнял меня за талию и зарылся носом в волосы. – Прости, что втягиваю тебя в этот ужас. Хотя к отцу я все равно пойду один. Но ты все же можешь кое-чем помочь. Ты когда-нибудь статуи взрывала? Я думаю у тебя прекрасно получится.

– А зачем их взрывать? – удивилась я.

– О, ты же не знаешь. Посреди Орны – это так моя страна родная называется – в столице стоит огромная статуя двухголовой собаки.Она называется Закон или Судья. Одна часть тела у нее черная, другая – белая, и у обоих голов языки высунуты. А на языках – закон, по которому Орна живет уже несколько столетий. Первая голова зовется Прокурор, на ее языке записаны обязанности. Вторая голова зовется Адвокат – на ее языке написаны права. Эта статуя и наш бог, и наш царь, другой власти на Орне нет. Так вот, ее, как я теперь понимаю, давно пора взорвать. Только она магией пропитана, так просто ее не возьмешь.

– Такие плохие законы?

– Нет, законы-то нормальные. Да только я теперь вижу, что выполняются они неправильно. Просто когда два человека судятся, то выясняется сначала кто выше по статусу. Тот, кто выше становится под голову с правами, а тот кто ниже – под голову с обязанностями. В общем, кто выше – тот и прав. А если учесть, что выполнение этих законов подкреплено магией… вся Орна в каком-то роде давно находится в магическом плену. Ничего… посмотрим, как они забегают, когда мы этого пса пустим на щебенку. Как я только мог считать такую систему нормальной...

– Поняла, – прикрыв глаза, сказала я. – На щебенку так на щебенку. Но мы точно не навредим?

– Ну… – фыркнул Фрино, – ее пытаются