Тут вступает в действие правило о шумихе: восхищение глобальных СМИ достигает апогея, когда бум в стране подходит к финалу, резко меняется на негативное отношение в момент начала кризиса, а когда страна готова к новому подъему, шумихи уже и след простыл. Международные бизнес-новости полны историй об американских высокотехнологичных компаниях, а рыночная стоимость акций четырех составляющих FANG компаний – около триллиона долларов – больше стоимости всех акций на фондовых биржах Бразилии и России и лишь чуть меньше, чем в Индии. Эти входящие в группу БРИК страны в прошлом десятилетии преподносились как будущие лидеры, но в это десятилетие их рынки в связи с замедлением экономического роста в основном упали. Шумиха вокруг четверки FANG может быть скорее сигналом приближения переломного момента, чем свидетельством усиления США.

Правила указывают на поворот к худшему еще по нескольким направлениям. Сланцевые технологии превратили США в крупнейшую нефтедобывающую страну мира с добычей в 12 млн баррелей в сутки, при том что в 2008 году добыча падала до 8 млн баррелей. Масштабы этого скачка потрясают. В 2014 году треть инвестиций, сделанных крупными американскими компаниями, шла в энергоносители. Примерно такую же долю составляли корпоративные инвестиции в высокие технологии, СМИ и телекоммуникации перед тем, как лопнул пузырь в 2000 году. Бурный поток инвестиций в стартапы Кремниевой долины в конце 1990-х тоже был хорошим инвестиционным запоем, потому что от него остались такие производительные компании, как Google, но вскоре после его окончания началась рецессия 2001 года.

Теперь, в связи с обвалом нефтяных цен, американские инвестиции в ТЭК резко снижаются, буровые установки от Техаса до Северной Дакоты замолчали, рабочие места в сланцевой отрасли ликвидируются, а выросшие попутно городки пустеют, превращаясь в города-призраки. Хотя эта нефтяная лихорадка оставляет за собой новую производительную отрасль, что хорошо в долгосрочной перспективе, поскольку позволит держать под контролем цены на энергоносители внутри страны, в ближайшее время она несет опасность, поскольку инвестиции в ТЭК были весьма важным фактором роста США в последние годы, а теперь подъем в этой области практически сошел на нет.

Кроме того, США растеряли свои преимущества по валютному правилу, гласящему, что дешево – это хорошо. До 2014 года США шли верным курсом: дешевый доллар обеспечивал конкурентоспособность их экспортным товарам и ограничивал траты на импорт, принуждая страну жить по средствам. Этот поворот к бережливости бывает заметен по счету текущих операций, который отражает торговлю и другие международные транзакции и показывает глубокий дефицит, когда страна берет за границей большие кредиты для финансирования своих потребительских привычек. В 2006 году дефицит счета текущих операций США достиг пика, намного превысив 5 % ВВП – предела, выход за который – согласно валютному правилу – часто предвещает проблемы. Затем, когда разразился кризис и экономика рухнула, доллар подешевел, и к 2014 году дефицит счета текущих операций опустился ниже 3 % ВВП, выйдя из опасной зоны.

Перемена к худшему произошла в 2015 году, когда доллар взлетел более чем на 20 % по отношению к корзине основных валют. Сейчас он кажется дорогим по отношению к йене, рублю, бразильскому реалу и южноафриканскому рэнду, помимо многих других валют развивающегося мира. Укрепление доллара начинает вредить американскому экспорту и промышленности, а также грозит вернуть дефицит счета текущих операций в опасную зону.

В то же время совокупная долговая нагрузка в США – как государственная, так и частная – в последние пять лет оставалась неизменной: примерно на уровне 250 % ВВП. Это положительная тенденция в соответствии с правилом о поцелуе долга, согласно которому опасность начинает грозить стране, когда долговая нагрузка растет намного быстрее экономики. Однако за благостной в целом картиной скрываются отдельные перекосы. Американские домохозяйства, а также банки и другие компании финансового сектора свою долговую нагрузку снижали – это плюс. А вот правительство свои долги увеличивало, и так же поступали некоторые частные компании, особенно – связанные со сланцевой отраслью. Корпоративный долг американских нефинансовых фирм как доля ВВП в течение последних пяти лет рос. Хотя сами по себе темпы этого роста не очень тревожат, беспокоит то, что значительная часть этих кредитов идет не на продуктивные инвестиции, а на всяческие финансовые махинации, вроде обратного выкупа акций для накачки их биржевой стоимости.

Серьезной неожиданностью для США является подъем агрессивного популизма – плохой признак согласно правилу круговорота жизни. Шансы на крупные реформы повышаются, когда к власти приходят новые лидеры, особенно если это происходит после экономического кризиса и лидеры имеют мандат на возрождение роста. Однако “часто” не значит “всегда”. В посткризисной ситуации электорат может потребовать не столько реформ, сколько возмездия, если их возмущает усиливающееся неравенство или пугает внешняя угроза. Такое настроение сейчас царит во многих странах, и США – не исключение. В американской президентской кампании 2016 года доминировали популисты – до невиданной уже несколько десятилетий степени. Справа их возглавлял миллиардер Дональд Трамп, заработавший состояние в сфере недвижимости, а слева – Берни Сандерс, призывавший к политической революции против “класса миллиардеров”.

Лозунги классовой борьбы редко сулят прогресс в экономике, особенно если заставляют умеренных кандидатов занимать более радикальные позиции. Многие республиканские кандидаты соревнуются с Трампом в отстаивании самых жестких позиций по таким вопросам, как иммиграция, что может уменьшить привлекательность США для заграничных специалистов. К счастью, как указывает правило круговорота жизни, подъем радикального популизма менее опасен в условиях зрелых демократий, рост которых, как правило, более устойчив, чем рост развивающихся стран, отчасти потому что у демократической системы больше сдержек и противовесов, позволяющих заблокировать всплеск радикализма.

Трудно представить себе, чтобы в Мексике, где недовольство неравенством выражено более явно и резко, миллиардер хотя бы выставил свою кандидатуру в борьбе за высший государственный пост. А вот американцы чаще восхищаются своими сверхбогачами, чем ненавидят их, отчасти потому что у США до сих пор довольно высокий балл по правилу плохих и хороших миллиардеров. Политические восстания с требованием перераспределения богатства более вероятны в странах, где миллиардеры не только доминируют в экономике, но и получили свое богатство в основном за счет политических и семейных связей. Хотя состояние американских миллиардеров составляет относительно большую долю ВВП –15 %, большинство из них входят в категорию “хороших”: они не получили свой капитал по наследству, а заработали самостоятельно своей деятельностью вне сферы коррупционноемких отраслей, таких как добыча природных ресурсов или строительство. Это несколько смягчает ужасную оценку США по одному из аспектов правила миллиардеров. Общая сумма баллов США по всем десяти правилам позволяет отнести США в категорию “хороших” развитых стран.

Другие Америки

Независимо от того, кто выиграет выборы в США, настроение американского электората отражает повсеместную посткризисную негативную реакцию на существующих лидеров – нормальный виток в круговороте политической жизни. В 2015 году в восьми из тридцати самых многонаселенных демократических стран прошли общенациональные выборы. Правящие партии потерпели поражение в пяти из них – в Нигерии, Аргентине, Польше, Канаде и Шри-Ланке, – а в других странах, включая Испанию, значительно сдали свои позиции. Это составляет резкий контраст с выборами во время бума 2003–2007 годов, когда переизбирались два из каждых трех находившихся у власти лидеров.