— Доказать твою ложь и в глаза наглые посмотреть. А потом, может, и спросить, каков предел твоей братской ненависти?

Аран поджал губы, потемнел лицом. Впервые на моей памяти его неприкрытая злость была направлена исключительно на меня.

— Ну-ну, дева, — прицокнул он. — Смотри, чтобы не пожалела.

Я уже жалела! Только по другому поводу.

Как вообще можно быть настолько наивной, чтобы считать Арана другом?

Эх, Маркова, ты до сих пор не сняла свои розовые очки.

Лоранский открыл дверь и галантно пропустил меня вперед.

Верный Фимбул был на посту — бдил ректорское время! Вот и сейчас, завидев меня, вскочил с кресла и кинулся навстречу.

— Господин ректор занят! К нему никак нельзя! — зачастил помощник.

И выглядел бледнее обычного. Перетрудился и заболел?

Аран метнул заклинание, и ничего не подозревающий мужчина застыл в магическом стазисе. Я даже рукой помахала у него перед носом — никакой реакции!

— Зачем?! — искренне возмутилась.

— С первого дня меня раздражает! — пожал плечами Лоранский. — К тому же, мы избежали долгих и ненужных объяснений.

— Все равно не понимаю причин такой жестокости! — поджала губы я.

В эту минуту Аран мне был неприятен, как никто другой.

— Ой, я тебя умоляю, Ника, — закатил глаза дракон. — Через часик придет в себя здоровым и полным сил! Считай, я ему обеденный сон оформил!

Я лишь покачала головой — как с глухим говорить! Все равно ничего не докажешь. Решительно взялась за ручку двери, ладонь Арана легла сверху: мы действовали слаженно и быстро.

Мгновение, и я уже стою в кабинете ректора, глотая воздух широко открытым ртом, как выброшенная на берег рыбина. И чувствую себя так же: внутри все замерло, скрутило узлом, ладони похолодели, коленки дрогнули.

Только в обморок не хватало свалиться!

Сторм даже меня не заметил: слишком был занят Эмилией, которую разложил прямо на столе и самозабвенно целовал.

— Вот цена верности Вильгельминского, — словно змей искуситель шепнул мне на ухо Аран.

— Убедилась в моей правоте?

А сладкая парочка будто ничего не замечала вокруг: ни открывшейся двери, ни свидетелей, ни разговоров…

— Никулечка, ты же знаешь, я люблю только тебя! — врал Кеша, преданно заглядывая мне в глаза.

Где-то на задворках разума я отлично распознавала это вранье. Хоть у меня не было женской мудрости или опыта в сердечных делах, только эта чуйка передается с молоком матери. Любая женщина подсознательно знает, когда ее любимый врет и предает.

Со Стормом чуйка меня подвела.

Наверное, она сбоит, когда разум клинит от любви. Я ведь нырнула в дракона с головой, самозабвенно и без страховки! А вот вынырнуть не успела…

Оттого теперь так больно! Сложно не только думать, дышать сложно!

В груди печет и разрывается, словно инфаркт начался! Я знаю, он бывает даже у молодых. Печальная статистика.

Перед глазами все расплывалось от слез, а ноги несли и несли. Я не разбирала дороги, только бы подальше от Сторма! Подальше от картины, что разбила мне сердце! Подальше от всего!

Выяснить отношения можно и потом. Когда станет немного полегче, а этот ужасный узел, стянувший грудь, отпустит. Сейчас мне хотелось побыть одной. Все равно где, лишь бы без Арана, без Сторма, без Эмилии!

Не помню, как выбралась из академии. Очнулась на лужайке возле какого — то трактира в городе.

От себя не убежишь.

Прохожие, не скрывая любопытства, откровенно косились в мою сторону. Где еще увидишь попаданку, что активно орошает слезами газон?

Боже, что я здесь делаю?

Сизое небо давило на голову, все вокруг то теряло четкие очертания, то возвращало их. Я всхлипнула и закрыла лицо руками.

А потом мой взгляд упал на кольцо ведьмы.

Если не этот случай, то какой?

Прикоснувшись к артефакту, я мысленно сосредоточилась на зове Тианы:

“Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Ты нужна мне!”.

— Я всем и всегда нужна, — с коротким шипением портал закрылся, когда из него вышла та, которую ждала. — Хорошие профессионалы на вес золота!

— Получилось? — обомлела я, не веря собственным глазам.

— О-о-о… — протянула ведьма, скорчив недовольную мину. — Я-то думала, на свадьбу решила позвать, а здесь, похоже, сердечная рана.

Еще какая! Глубокая, кровоточащая!

Тиана протянула мне носовой платок:

— Утрись, смотреть страшно. Что случилось, расскажешь? Или мне карты разложить? «Сторм мне изменил!» — хотелось сказать, но язык не поворачивался.

Нет.

«Аран хотел, чтобы я так подумала!» — я приняла платок, вытерла лицо и крепко задумалась, так ничего и не сказав ведьме.

Слишком настойчиво Лоранский убеждал меня в этом. И хоть глаза видели одно: Сторм стоял между ног полуголой Эмилии, а его язык вовсю хозяйничал у неё во рту, но сердце твердило другое.

Не мог дракон меня предать! Не мог, и все тут!

Разве то, что было между нами, возможно подделать?!

Если так, то грош цена всем мирам вместе взятым!

Я не способна была на мгновенный разговор со Стормом: слишком боялась заглянуть в его глаза и увидеть подтверждение словам Арана. Но слепо доверять предательству того, кого искренне полюбила всем сердцем, тоже отказывалась!

Я просто обязана выяснить, как было на самом деле! И только тогда стану делать выводы! Поспешность в наших отношениях со Стормом не работает, уже проходили.

— Тебе совсем плохо, что ли? — нахмурилась Тиана.

— Ты сможешь узнать, что происходило в ректорском кабинете приблизительно полчаса-час назад? — подняла на нее заплаканное лицо. — А лучше всего, получись у меня увидеть все воочию.

— Не из праздного любопытства интерес, как понимаю?

— Вопрос жизни и смерти! — твердо заявила я, не покривив душой.

Мне без Сторма теперь… Остановись, Ника! Выводы — потом! Помнишь?

И не дай Бог Аран опять изощренно подставил брата. Самолично воткну этому золотому дракону топор войны! Именно в то место, откуда растет его вредный хвост.

— Ну, раз жизни и смерти, то пойдем, — скомандовала ведьма, открыв портал.

— Куда это? — поинтересовалась я, хотя с готовностью встала на ноги и двинулась за Тианой.

— Ко мне, конечно же! — фыркнула она. — Серьезные дела на улице не решаются!