Некоторые из легких кораблей были снаружи уже несколько дней. Экипажи истребителей работали с предельной нагрузкой. Дисциплина испытывалась на прочность. Каждый контакт вызывал перемещение истребителей.

Призрак оказался еще одной ракетой. Которая чуть не прошла мимо, не обнаруженная до последнего мгновения.

– В этом и есть наша проблема, – сказал Стрейт Алеас. – Мы контролируем не слишком большой регион, но даже его не контролируем полностью. Он может выпасть в щель.

У них на пассивном сканировании были два рейдера и истребитель. Панцирь выполнил минимальную корректировку причальными двигателями, которых нельзя было обнаружить, держа курс на середину треугольника.

Провик сказал:

– Им ведь наплевать, видно их или нет? Они все пристреляли так, что могут за тысячу километров зажарить яичницу.

Панцирь хмыкнул, добавил чуть мощности в Стелс-систему и в имитирующий зонд. Потом сделал жест рукой: тише. Он хотел слышать информационный обмен между кораблями. Тот, правда, шел на военном жаргоне, но Панцирь его достаточно хорошо знал.

– Проходим плоскость, Кез Маэфель. До пряди шестнадцать часов. Отключать кувыркание?

– Пока нет.

Кувыркающаяся поверхность, скрытая Стелс-системой, с большей вероятностью будет отфильтрована детекторами, чем движущаяся прямолинейно.

Кто-то из кваев сказал:

– Давно такого не было, правда? Я и забыл, какое это напряжение.

Панцирь кивнул. В давние дни они часто такое делали, как правило, идя в атаку, и обычно с куда менее бдительными наблюдателями.

Он рассчитал положение скалы, которая вызвала переполох наблюдателей. Не слишком далеко. Это плохо.

Корректировка курса вывела рейдер на направление прямо к ложному Стражу. Интересно, какие там возможности обнаружения и связи?

Нет смысла гадать. Скоро он это узнает.

Было у него искушение взорвать его после прохода – этакое грубое «прощай». Но такой жест не свойствен народу квая.

Тринадцать часов. Истребитель вышел за пределы обнаружения и стал вероятной точкой среди десятков других, рассчитанных по перехвату связи. Рейдеры исчезали за кормой. Между ним и прядью не было никого, кроме ложного корабля в четырех часах пути.

Одиннадцать часов. Ничего на экране, кроме вероятных точек. Они прошли. Он дал разрешение стабилизировать корабль.

– Двадцать минут работы двигателя. Пять процентов мощности.

Это не даст излучения, заметного на общем фоне вселенной. Постепенно, отдельными толчками…

– Кез Маэфель!

– Вижу.

Из ниоткуда появился перехватчик, прожигая дыру в вакууме, идущий только под навигационным экраном прямо к «Джемине-7».

Щелк! И его уже не было.

– Сработал поддельный пароль, – вздохнул Панцирь. – Я боялся, что у нас не хватит данных. – Это был еще один старый трюк – имитация идентификационных сигналов противника. – У них на борту должна быть тревога.

* * *

Военачальник был опустошен. Теперь только Алеас могла его защитить, когда…

– Аномалия, Военачальник.

– А? Что? Заговорил воздух!

В зале наблюдателей все замерли, испуганные глаза расширились.

Проклятие! Надо же, чтобы это случилось именно сейчас!

– Прошу объяснений.

– Возвращающийся перехватчик «ДЗ-539», имея на борту срочно нуждающихся в медицинской помощи, едва не столкнулся с рейдером. Обмен кодами опознавания прошел нормально, но рейдер «ГВ-47» по диспозиции должен был находиться в нескольких часах пути от места встречи. Связь с рейдером показала, что «ГВ-47» находится на положенном месте.

– Гома Марадак!

Это прозвучало как ругательство.

– Что? – переспросила Алеас.

– Пылевая туманность Гома Марадак. Мы там вели учения во время квайских войн. Напоминала места, где любили прятаться кваи. Когда туда вошла «Иберика-25», Ужас Лучезарный уже был там. Они украли коды пароля и отзыва и ввели в ангары рейдеров двенадцать своих кораблей… Они крали эти коды в течение всей войны. И сейчас он проделал тот же трюк, прикинувшись одним из нас.

Но, просмотрев данные по региону, Военачальник не нашел ничего в подтверждение своих подозрений. Если Кез Маэфель туда прошел, то он проскользнул, как привидение.

Алеас стала рассматривать проблему с разных сторон. Она ввела данные по кувыркающемуся рейдеру, уходящему от конца пряди возле Звездной Базы, узору зондов, ракетам, обнаруженным у этого конца, и попросила «Джемину» посмотреть, запрещают ли эти данные предположение, что обнаруженный аномальный контакт – корабль квая.

Обмен сообщениями противника зловеще возрос. Панцирь на волосок скорректировал курс.

– Готовьте к запуску ракетный модуль.

Его подчиненные знали, что делать. Будет исполнен еще один старый трюк. Они начали сложное программирование.

Они не успели закончить, как одна из вероятных точек на экране показала работу двигателя.

– Код опознавания их не обманул, – сказал Панцирь. – Хотя им пришлось какое-то время это обдумывать.

– Что ты собираешься делать? – спросил Провик.

– Пущу ракетный модуль по курсу, по которому мы шли в момент встречи с перехватчиком. На сканере он даст такую же отметку, как рейдер. И даст отзыв на пароль. Еще один старый трюк.

– А мы?

– А мы исчезнем. Если модуль сделает свою работу, нас сочтут погибшими.

* * *

Алеас подозвала легкие корабли справа от «Джемины-7», а рейдеры из центра направила влево. Еще пройдут часы, пока будут подобраны все легкие корабли и Страж сможет двинуться к центру действия.

– Сообщение о контакте. Там, где он и должен быть. В ответ на запрос идентифицирует себя как «ГВ-47».

– Это не рейдер «Джемины-7», – сказал Военачальник.

– Мог перехватчик ошибиться?

– Конечно. У них мысли были другим заняты. Но я спорю, что не ошибся.

Алеас сдвинула корабли, замыкая мешок вокруг контакта.

– Ты хочешь их живыми?

Она знала, что да.

Он волновался. Очень пассивно развивались события.

Алеас приказала подойти к цели одному истребителю. Был шанс, что Внешник действительно подбит.

Он не отвечал на вызовы, если не считать автоматических отзывов на пароль. Он казался слишком холодным для жизнеобеспечения.

– Ты думаешь, они могут быть мертвы?

– Нет.

Потому что он не хотел, чтобы квай от него ушел, пусть даже так. И остальные – тоже… О биороботе он старался не думать.