– И что же за «жирненький кусочек» стащила бедная девочка? – молчавший до сего момента доктор Сигрин внезапно обозначил свою заинтересованность в разговоре. Конни взглянула на него растерянно, а затем скользнула взглядом в сторону дверей, где продолжал стоять Берт. Беззвучно братец шевелил губами, вырисовывая очевидное «Горман Аудит», но сестра не готова была подхватить его энтузиазм. С полминуты она молчала в задумчивости, а затем произнесла максимально убедительно:

– Я этого не знаю. Говорю же, пока у меня есть лишь версия.

Варга громко хмыкнул, демонстрируя своё недоверие и возмущение. Впрочем, Конни точно знала, что комиссар ей верит, хоть вера эта и заставляла его кипеть от негодования и внутренних противоречий.

– Никто же не пострадает из-за того, что я выскажусь, – стараясь сохранять внешнюю невозмутимость, девушка слегка повела плечами и направила на Варга тёплый невинный взор, но внезапно наткнулась на сгущающуюся тьму в его глазах.

– Вы ошибаетесь, госпожа Маршан, – процедил он сквозь зубы. – Ошибаетесь, в первую очередь, потому, что не совсем понимаете свою роковую роль во всём этом. Не понимаете, что даже случайно брошенная фраза из уст потомственного Ди Грана, авторитет которых не подрывался на этом острове веками, прозвучит для общественности Сен Линсей, как призыв к действию. Как рычаг, способный запустить механизм, который вы же сами не будете в силах остановить. Как только ваша «всего лишь версия» выйдет за пределы этого дома, общественность встанет на уши, и те местечковые протесты, которые вы могли наблюдать ещё позавчера, вмиг обернутся стихией, сметающей всё на своём пути!

– Но…

– Никаких «но»! – взревел комиссар, грубо обрывая попытки девицы оправдаться. – Вы до недавнего времени даже не подозревали о существовании этого острова на карте мира, в то время как он жил по законам, большая часть которых была написана вашими прославленными предками. И граждане, вроде меня, всеми силами старались следить за тем, чтобы эти законы соблюдались. Вы даже не осознаете противоречивость ситуации, в которую помещаете меня и других людей, делая свои заявления забавы ради, глупая вы девчонка! Ведь люди и так ненавидят Диккенса, а вы сейчас и вовсе толкаете его в руки толпы!

– Попридержи язык, Варга! – со стороны дверей раздался строгий и пронзительный, как стрела, голос Севиллы Сапфир. Оттолкнув руку Берта, она уверенно вошла в гостиную, звонко стуча своими шпильками. – Госпожа Ди Гран не делала никаких официальных заявлений, а ты напрасно испытываешь наше терпение своими выходками!

– Да ей и нужно делать заявлений, Севи! – огрызнулся мужчина, багровея от напряжения, и махнул рукой в сторону Аткинса. – Вот он – рупор диграновской воли. Выпусти его за ворота, и псоглавцы Линсильвы разорвут Диккенса на куски ещё до вечера.

– Лишь в том случае, если вы не проведёте честное расследование, – ехидно заметил Макс, но эта реплика заставила комиссара лишь усмехнуться.

– А что есть «честное расследование» в твоём понимании, дружок? Посадить того, кто вам не нравится, и отпустить того, кто нравится, на основании того лишь факта, что Аткинсам нельзя марать репутацию?

– Нет. На основании невиновности моего брата, – стараясь не потерять самообладание, строго парировал псоглавец. Сдерживался он с трудом, крепко вцепившись пальцами в подлокотники кресла и дыша так напряжённо, что ноздри его неестественно раздулись.

– Пусть начнёт давать показания для начала, а потом уже поговорим о невиновности. Фактов против него больше, чем против того же Диккенса, – отмахнулся Варга от слов оппонента и вновь обернулся в сторону Конни. – А вы, возомнившая себя первой умницей на деревне, ещё пару минут назад не были уверены в том, кто вас ударил – мужчина или женщина. И после этого вам хватает наглости выдвигать версии и строить из себя детектива?

– И всё-таки… – словно и не слушавший всех этих препирательств, оскорблений и скандалов доктор Сигрин вновь подал голос, – …я так и не понял, при чём здесь Надин Тейнис?

– Кстати, – подхватив его слова, прыснул со смеху комиссар, – да! Хороший вопрос к вам, Констанция! С чего вдруг вы приплели ко всему к этому Надин?

– О… – Конни чуть сконфуженно вздохнула и, подняв на разъярённого Варга абсолютно очаровательный светлый взгляд, произнесла уверенно: – Потому что Марк Аткинс подбивал Роуэн на воровство и влез в дом Диккенса из-за неё.

В синей гостиной повисла оглушающая тишина. Кажется, слова девушки повредили в заведённом сознании комиссара какой-то механизм, и он застрял на месте, продолжая смотреть на собеседницу одним и тем же неменяющимся взглядом. Все остальные присутствующие тоже замерли на месте, предварительно и, скорее всего, рефлекторно подавшись вперёд, всем своим видом демонстрируя заинтересованность в продолжении. Осознавая всё это, Констанция ощутила мгновение своего триумфа и, насладившись им, позволила себе чуть улыбнуться и победно произнесла:

– Итак, господа, если мы закончили выяснять отношения, то, думаю, стоит дать мне возможность довести свою мысль до конца. Правильно, комиссар?

* * *

– Вы уже всё знаете, верно? – Надин с горечью улыбнулась, когда комиссар и оба Маршана вошли в её магазин. Ещё с порога дама поймала взгляд Констанции и как будто что-то поняла. Лицо её, обычно бледное и измождённое, на секунду словно просияло. Выйдя из-за кассы, она пропустила гостей в зал и поспешила вывесить табличку «закрыто» за дверь. Затем она вновь обернулась к Конни и, болезненно поморщившись, переспросила тихонько: – Ведь знаете же, да?

– У меня есть предположения, – еле шевеля пересохшим от волнения языком, отвечала Констанция, – они могут быть неточными…

Ей очень хотелось, чтобы предположения были неточными. Но отчего-то, стоило ей лишь увидеть Надин сегодня, и все сомнения рассеялись, как дым. И хозяйка магазина, судя по всему, понимала это больше, чем кто-либо другой. Смиренно, но не теряя чувства собственного достоинства и этой самой особенной художественной красоты, ради права писать портрет которой Ян Маршан влез бы в любую авантюру, женщина провела своих гостей во внутренний дворик, где ещё недавно кормила Конни завтраком. Сейчас здесь было пустынно и тихо, лишь редкие капли воды, срываясь с крыши, отстукивали ритм, словно метроном. Под небольшим козырьком всё так же стояла садовая мебель – скамейка, два стула и круглый плетёный столик. Дама села на один из стульев и благородным жестом пригласила остальных присутствующих за стол.

– С чего предлагаете начать? – после долгой и мучительной паузы вздохнула Надин, обращаясь к Констанции. – С Марка? Или с мужа?

– Думаю, стоит начать с мужа, – понимая, что между ней и хозяйкой магазина вдруг установилось нечто вроде телепатического контакта, спокойно ответила Конни. Внезапно они поняли друг друга так, словно были знакомы всю жизнь и могли улавливать малейшие колебания в настроении и мимике, безошибочно читая их. От осознания этого у девушки всё внутри похолодело, но мягкий и тёплый, словно материнское объятие, взгляд госпожи Тейнис вмиг успокоил её.