все возможное, чтобы помочь ему. А если нет… что ж, тогда на троне ему не место.

– А Мордред подходит на эту роль?

 Мерлин не отвечает – лишь качает головой.

– Скажи, вернулся бы Артур с победой из Лионесса, если бы не ваши советы? – спрашивает он. – Я так не думаю. Он бы погиб, едва перешагнув границу.

 Что-то внутри меня обрывается.

– Я – всего лишь советница. Как и Ланселот. Как и Моргана, пусть ее здесь больше нет. Это наш долг.

– Ах да, – в его темных глазах мелькает понимание, – Моргана. Она ведь отправилась в Лионесс вместе с вами, но обратно не вернулась. Позвольте спросить, что же случилось?

 «Я нашла свой предел, Элейн. А где же твой?»

 Я не отвечаю, и Мерлин поджимает губы.

– Это было предсказано. – Он понижает голос. – И вы это знаете.

 Я не отвечаю.

– Нимуэ сказала, что это можно изменить, – наконец произношу я. – Я думала, что фейри не могут лгать, но она никогда в это не верила.

 Мерлин задумывается.

– Может, будущее можно было изменить. Но Нимуэ этого не захотела. Может, путь, на который она вас направила, устраивает ее.

 Путь, на который она нас направила.

 Дорога, ведущая к руинам… к смерти всех нас, кроме Артура, хотя с ним произойдет много ужасных вещей. Просто в конце он будет жить… стоит ли оно того?

– Нимуэ хочет, чтобы в Альбион вернулась магия, – объясняю я. – А вы хотите это предотвратить.

– А ты? – спрашивает он. – Чего хочешь ты?

 И я понимаю, что Нимуэ никогда не задавала мне этот вопрос. За все то время, что я ее знала, она об этом даже не подумала. Артур казался важнее. Артура я должна была ставить превыше всего. И это никогда мне не мешало. Не бередило раны, как у Морганы или Гвен. Но сейчас… сейчас все изменилось.

– Я хочу защитить тех, кого люблю, – отвечаю я. – Включая Моргану. Нимуэ верит, что ее смерть… и Ланселота, и Гвен, и моя тоже… это небольшая плата за воссоединение Альбиона и Авалона. И если бы меня спросили об этом пару дней назад, я бы с этим согласилась.

– А теперь?

– Теперь я не уверена. – Я произношу эти слова вслух впервые, и часть меня ждет, что меня тут же ударит молнией.

 Я словно предаю кого-то. Это кажется почти богохульством, и я должна погибнуть на месте. Но ничего не происходит.

 Мерлин молчит, а потом кивает.

– В тебе появилась новая сила, Элейн. Я чувствую ее. Но она не принадлежит тебе.

 Я не собираюсь этого отрицать.

– Это магия Морганы и Гвен, – объясняю я. – Мы думали, что так будет лучше. Сила Морганы была слишком велика, а Гвен… что ж, тогда это казалось честным. И они обе на это согласились, хотя мы думали, что это временная мера.

– Думали?

 Я колеблюсь всего мгновение. Я не доверяю Мерлину, но в этом вопросе хочу открыться ему больше, чем Нимуэ.

– Я попыталась вернуть Гвен ее магию. И не смогла.

 Мерлин отвечает не сразу.

– Вы столкнулись с силами, которых не понимаете. – Он качает головой. – С магией, которую не понимаю даже я. Но вот в чем я уверен: у всего есть цена.

– Вы думаете, я не смогу все исправить?

 Он пожимает плечами.

– Я этого не говорил. Но, может, цена эта окажется неподъемной.

– Что, остались только гипотезы? – спрашиваю я.

 Он снова пожимает плечами.

– У меня нет ответов на вопросы, которые никогда еще не задавали.

– Приятного мало.

– А оно и не должно успокаивать, – отвечает он. – Но вот что я знаю: в тебе заключена сила, которая слишком велика для одной девушки. Ты не доверяла своим друзьям… почему должна доверять себе?

 Я задумываюсь. Я обещала, что не буду использовать магию в своих целях, но уже нарушила это обещание. Дважды. Меньше чем за неделю.

– У нас не было другого выбора. – Но это не ответ.

 Мерлин улыбается.

– Может, есть и другой вариант. Я могу сковать твои силы – и их тоже.

 Не знаю, что и сказать, потому говорю:

– Вы сумасшедший.

 Он пожимает плечами.

– Мне часто это говорили. – Кажется, его это совсем не задевает. – Но ты видела будущее, Элейн. Много разного будущего. Скажи, много ли хорошего сделает для вас магия? Предотвращает ли она несчастья? Спасает ли добро, накажет ли зло? Когда мир будет гореть… спасет ли магия всех? Или только зажжет спичку?

 Открываю рот, но тут же его закрываю. Потому что Мерлин, кажется, прав. Все, что являлось мне в видениях… доказывает лишь одно: магия не решет проблемы. Из-за магии они появляются.

 Вдруг магия погубит всех нас?

– Не нужно мне отвечать, Элейн, – произносит Мерлин, потому что я молчу. – У тебя и так появилось достаточно пищи для размышлений. Но спроси себя вот о чем: станет ли твоя дорога легче, если на тебя не будет давить долг?

 Я сглатываю, но Мерлин замечает мои сомнения. И улыбается.

– Ты только что вышла замуж, Элейн, – продолжает он. – У тебя впереди все будущее. Будущее, в котором может произойти все что угодно. Только представь… никаких предзнаменований, никаких ужасов. Никакого сумасшествия, которое поглотило твою мать. Представь: ты могла бы быть счастлива.

 Самое худшее – я могу представить. Это будущее пыталась вылепить для меня мать, но тогда я не была к нему готова. А теперь… теперь у меня есть выбор. Тогда я не понимала, что под жестокостью скрывается настоящий дар.

– Я подумаю об этом, – произношу я и ненавижу себя за каждое произнесенное слово.

 Но Мерлин продолжает улыбаться и чуть склоняет голову.

– Тогда мы скоро снова поговорим.

43

 Не существует будущего, в котором Артур вынимает меч из камня.

 Я сижу в комнате уже несколько часов, Гвен, Артур и Ланселот со мной, в моей башне. Я всматривалась в сияющие белые нити так долго, что у меня начал туманиться взгляд. И всякий раз я вижу одно и то же.

 Артур подойдет к мечу, вокруг него соберется толпа: люди выглядывают даже из окон, выкрикивая его имя. Он схватится за эфес Экскалибура обеими руками, и на мгновение мир задержит дыхание, и все будет так, как и должно. А потом Артур потянет меч со всей силы и…

 Ничего.

 Каждый раз, когда я заглядываю в будущее, у Артура ничего не получается.

– Но ты ведь видела, что он станет королем, – напоминает Гвен, когда я снова качаю головой.

– Видела, – подтверждаю я.

– И ты видела в его руках Экскалибур, – добавляет Ланселот.

– Видела, – повторяю я.

– Тогда в этом нет никакого смысла… – тянет Гвен.

 Артур затих – сидит у окна и думает. Чувствует, что я смотрю на него, и