Он покачал головой:

– Я так никогда не делал.

– Да, ты у нас…

– И вы!

– И я, – согласился я. – Но я от небрежности.А так я ничего плохого не вижу, что мужчина делает маникюр. Я вот стригу ногти,а кто-то еще и маникюрит.

Грид вздохнул, перестал прятать накрашенные ногти, такое неутаишь, но лицо оставалось хмурым.

– Это не все. В последнее время у меня стала очень чувствительнагрудь. У нас, мужчин, это атавизм, красивая отделка на теле, бесполезная вещь,но… я ж говорю, у меня и в размерах слегка увеличилась и, как бы сказать, ячувствую ее как-то особенно. Раньше когда касался это все равно, что колена илипятки, а теперь когда берусь за соски – в теле начинает разливаться истома. Астоит слегка помять, потереть – странное томление растекается настолько явно… Яникогда ничего подобного, потому что я мужчина, а теперь с ужасом понимаю, чтово мне заговорили женские инстинкты… Но я не педераст!

Я поморщился:

– При чем тут педераст? У нас у всех есть женскиегормоны. В каждом. В тебе их не больше, чем во мне. Думаешь, зря еще древниегреки придумали миф о гинандроморфах? Это такие перволюди, в них мужчина иженщина были слитно, но потом боги испугались мощи гинандроморфов, напоилидопьяна и разорвали каждого гинандра на две половинки, после чего разбросали ихпо свету. Осталось воспоминание, что, только обретя вторую половину, человекстанет равным богам. С тех пор половинки бродят по свету, ищут друг друга.Встречаются, примеряются всеми выступами: совпадает или не совпадает линияотреза… идут дальше… В каждом из нас внутри женщина. Расслабься и получайудовольствие. Тебе повезло, можешь оргазмить и как мужчина, и как женщина!Радоваться надо, а не конфузиться, Грид!

Грид ушел, все еще встревоженный, но все-таки спинавыпрямилась, не такое уж он и чудовище, оказывается, а я долго сидел вотупении, подпирая чугунную голову кулаками. Ни фига себе монстра породили… Авсего лишь собирались малость подзаработать.

Обедали, как обычно, вместе, я поглядывал через головуКулиева на сидящего на дальнем конце столовой со своими подчиненными Грида,вспомнил его проблему, поинтересовался:

Кто помнит древний и прекрасный мир о гинандроморфах?

Николай принял из рук официантки большую миску с парующимборщем, принюхался и поинтересовался:

– Это которые всю жизнь ищут свою половину?

– Ну да, встречаются, примериваются, не находят и ищутснова.

– В смысле, трахаются?

Официантка посмотрела на него с укором, но с явным интересоми постаралась наклониться так, выкладывая на середину стола ломти хлеба, чтомогучие сиськи едва не вывалились ему на ладони.

– Грубый ты, – сказал Ворпед снеудовольствием. – Конечно, и трахаются, совокупляются, имеются, но этовсе в простейшем телесном плане. Главное же – совпадают или не совпадаютзубчики душ.

Официантка посмотрела на него с недоумением и вопросом вглазах: это как еще, что за зубчики, Николай фыркнул:

– Знаешь ли, на земле восемь миллиардов человек!Половина – женщины. Это мне надо перетрахать четыре миллиарда, чтобы найти своюполовину?

Официантка посмотрела с неодобрением и, забрав поднос,удалилась, задорно двигая вздернутым задом. Скоффин достал калькулятор.

– Погоди-погоди, ты слишком пессимистичен. Из этихчетырех миллиардов пятая часть – дети, а три четверти старухи. Учти,народонаселение стареет, если верить ЮНЕСКО. Остается, грубо говоря, всегомиллиард…

Николай зачерпнул борщу, попробовал осторожно. Лицооставалось задумчивым.

– Знаешь, – сказал он в сомнении, – мнекажется, что и миллиард тоже не потяну.

– Эх ты! Ладно, если отказываешься, тогда отбросимнегров и китайцев, вряд ли ты наполовину другого цвета. Останется всего двестимиллионов, это уже ерунда. А если отбросить прочие расы, типа индийцев,индейцев и латиносов, то останется где-то в районе двадцати миллионов. Это тыосилишь, вон какой шнобель… Правда, останется проблема пространства. Все-такидаже представители нордической расы разбросаны хрен знает где. Вон даже в ЮжнойАфрике буры…

Кулиев сказал с беспокойством:

– А отбрасывание негров не будет антисемитизмом? Я нехотел бы оказаться в патриотах. Лучше уж демократом. Хоть и смеются над этимиклоунами, но не трогают.

– Нет, – заверил Скоффин, – это ж неполитика, а чисто медицинская проблема. По политике мы все умные, а по медициненегры все-таки тупые, им только в баскетболе можно. Так что сбрасывай. Ичинганчуков разных тоже, там твоей половины нету…

Я хлебал свой суп, слушал, веселился со всеми, а потомвнезапно пришла мысль, что все верно, мы как раз сейчас то и делаем, чтонаходим всему человечеству недостающую половину.

– Знаете, – сказал я, – кто у нас отвечает запиар-кампанию? Нужно забросить в умы идею, что виртуальными женщинами решаемсамую главную проблему, так мешающую людям жить. И вообще отравляющую им жизнь.Я говорю о семейных скандалах! Сколько из-за них загублено жизней, открытий,изобретений! Если бы не выяснения отношений с женами, сколько бы ученые сделаливеликих открытий? Вот Леонардо да Винчи был не женат, потому так и преуспел! ИАристотель на баб даже не смотрел. И Ломоносов, потому и все науки изучил, вовсех успел сделать фундаментальные открытия… А если бы жена каждый деньдоставала насчет новых туфель?

Николай важно кивнул:

– Все верно. Когда я захожу в Реальный Мир, там ни однаженщина не достает меня своими проблемами, ни одна не капризничает, ни у когоне болит голова… Да, наши половинки, увы, все там.

Увы, подумал я. Вот именно это «увы».

Когда-то, помню, был грандиозный прорыв в науке: бэби впробирке. Сейчас, через много лет, удалось сделать второй шажок: возможностьродить точную копию родителя. Мальчика или девочку – неважно. Выращены методомгенетической инженерии абсолютно стерильные яйцеклетки, которые дают толькопитательные вещества, ничего не добавляя иного. Таким образом гордый папашаполучает абсолютную копию того ребенка, каким его самого принесли из роддома. Ивырастет он, повторяя по внешности, склонностям, характеру и врожденнымзадаткам самого папашу в абсолютной точности.

Первые полгода был ажиотаж: абсолютное большинство бросилосьвыращивать своих двойников: каждый уверен в своей исключительности, потомужаждет, чтобы ребенок был похож на него, а что он к этому возрасту еще не стални президентом, ни миллиардером – так это бабы помешали, случай, родители,школа, дружки… словом, он этого ребенка убережет от соблазнов, и тот под чуткимруководством отца станет и президентом, и миллиардером, и футболистом, искрипачом, и актером…