— Не мог Стюарт пропустить такие явные улики!

— Мог, поскольку убедил себя в том, что в Хамборо стреляли с тридцати футов. Его помощники установили разброс дроби, достаточный для того, чтобы Монсон оказался единственным подозреваемым. Искать выше они не стали. Сдается мне, что по степени некомпетентности прокурорская служба может сравниться со Скотленд-Ярдом. Эти желтые отметки на деревьях — лучшее тому доказательство. К сожалению, полицейские не сумели определить горизонтальный разброс дроби, поскольку поблизости нет других деревьев, в которые угодили бы дробинки. Думаю, подчиненные Стюарта не рассматривали и вероятность того, что стрелять можно снизу вверх, а не только в горизонтальной плоскости.

Мне стало окончательно ясно, что мой друг, как всегда, прав. И все же одно возражение у меня осталось.

— Но смертельная рана находилась за правым ухом лейтенанта. А Скотт стоял слева от него.

Он усмехнулся, словно передвигая шахматную фигуру перед объявлением мата:

— Мой дорогой Ватсон, вы найдете ответ на свой вопрос на стволе липы позади вас.

Я инстинктивно обернулся и в то же мгновение понял, что сейчас подставил под воображаемое дуло правую часть моей головы. Холмс все рассчитал верно. Разброс дроби при выстреле снизу вверх с расстояния в пятнадцать футов окажется таким же, как у горизонтального выстрела с той точки, где находился майор Монсон.

— Значит, вы нашли доказательства!

Он покачал головой:

— Сожалею, но это не совсем так. У нас есть улики, которые убедили бы экспертов по огнестрельному оружию. Но патологоанатомы нас не поддержат. Они будут упирать на то, что смертельная рана подобного вида может быть получена только в результате выстрела с тридцати футов. И никакие эксперименты с моей тростью и вашей головой не спасут майора Монсона от виселицы.

V

Окно нашей гостиной в отеле «Аргайл» выходило на Тронгейт. Многоэтажные дома с подъемными окнами возвышались, словно скалы, над вывесками, приглашавшими посетить выставку восковых фигур или распродажу в обувном магазине Перси. Стоял прекрасный субботний вечер, и людской поток хлынул из дворов и переулков в главные торговые артерии города. Тротуары с изящными фонарями не могли вместить огромную толпу, и она растеклась по всей ширине улицы между бочками пивоваров и экипажами с открытым верхом.

На этом пестром фоне то и дело возникала высокая и худощавая фигура Шерлока Холмса. Сцепив руки за спиной, он энергично вышагивал от одной стены до другой и обратно. В который раз измеряя шагами длину ковра, он слушал обвинение против майора Монсона, которое зачитывал Дэвид Стюарт. Помощник прокурора сидел на диване рядом с Генри Литтлджоном, судебным врачом и главным медицинским экспертом в нашем деле. Внезапно Холмс остановился и выпрямился. Казалось, он стал еще более высоким и худым, чем обычно.

— Мистер Стюарт, то внимание и усердие, которое вы с доктором Литтлджоном проявили в этом расследовании, заслуживают всяческих похвал. Однако я пригласил вас обоих для того, чтобы предложить вам не тратить больше свое время попусту.

— Я вас не понимаю, мистер Холмс, — спокойно ответил Стюарт.

— Ничуть не удивлен. Однако рекомендую вам немедленно закрыть дело против майора Монсона. У вас нет ни малейшего шанса выиграть его.

Помощник прокурора открыл рот и тут же снова закрыл его. Доктор Литтлджон выглядел так, будто только что подавился мятной карамелью. Наконец Стюарт обрел дар речи:

— При всем уважении к вам, мистер Холмс, в моей практике найдется немного случаев, когда доказательства были бы настолько убедительными. И разумеется, ни один обвиняемый не лгал так безыскусно и сбивчиво, как майор Монсон.

— Совершенно согласен с вами, — быстро вставил детектив. — Надеюсь, вы не собираетесь повесить его за то, что он лжец?

— Его так или иначе отправят на эшафот, мистер Холмс, — ответил Стюарт после недолгого колебания. — Сэр, слава о ваших выдающихся способностях разлетелась далеко за пределы Лондона и Глазго. Однако предположение о том, что убийца лейтенанта Хамборо стрелял снизу, стоя за канавой, было сегодня утром всесторонне рассмотрено и отвергнуто.

Это сообщение, казалось, вовсе не обескуражило Холмса.

— Могу я узнать почему?

— С одной стороны, мистер Холмс, — вмешался доктор Литтлджон, — пятнадцать футов — слишком малое расстояние, чтобы нанести широкую рану диаметром приблизительно в три дюйма.

— А с другой?

— Свидетели единодушны в том, что слышали два выстрела. Предположим, первый раз стрелял майор Монсон. Скорее всего, он сделал это дважды. И если даже допустить, что второй выстрел произвел Скотт, мы возвращаемся к тому факту, что дистанция недостаточна для подобного ранения.

— Кроме того, — добавил Стюарт, — если предположить, что Скотт целился с тридцати ярдов, он должен был спуститься еще ниже, где его неизбежно увидели бы свидетели.

Холмс помолчал и заговорил о другом:

— Понятно. Но, надеюсь, вы согласны с тем, что Монсон солгал об обмене оружием, чтобы объяснить отсутствие следов пороховых газов на коже убитого?

— Безусловно, — ответил Стюарт, удивленный и даже немного настороженный тем, с какой готовностью Холмс набросил петлю на шею своего подзащитного.

— Очень хорошо. Сначала Монсон утверждает, что у него было ружье двенадцатого калибра, заряженное патронами с бездымным порохом. И мы ему верим. Затем майор узнает, что только этим ружьем Хамборо мог случайно застрелить себя, и меняет оружие — точнее, свои показания. Он заявляет, что взял себе карабин двадцатого калибра с обычными патронами. И мы делаем вывод, что он лжет.

— Правильно.

— Превосходно! Вот видите, мы уже пришли к консенсусу. Значит, в действительности у Монсона был двенадцатый калибр, как он и говорил с самого начала.

— Разумеется. А у лейтенанта Хамборо — карабин, которым он не мог застрелиться, не опалив себе кожу. Но никакого почернения вокруг раны мы не обнаружили. Стало быть, его убил кто-то другой.

— Именно так!

Казалось, с души моего друга упал тяжелый камень, когда его оппоненты согласились с тем, что майор Монсон — бесчестный лгун. Следующее высказывание Холмса также не очень меня обнадежило.

— Полагаю, мистер Стюарт, мы с вами близки к завершению этого дела.

Однако ни Дэвид Стюарт, ни доктор Литтлджон, по всей вероятности, так не считали.

— Осталась одна маленькая деталь. — Холмс повернулся к помощнику прокурора и поднял вверх свой длинный указательный палец. — Как консультант мистера Комри Томсона, я прошу вас показать мне коробку патронов с бездымным порохом, которыми, как мы только что установили, Монсон зарядил свое ружье тем роковым утром.

Коробка, которую мистер Стюарт достал из своего саквояжа, оказалась почти пустой, там лежало всего-навсего три-четыре патрона. По виду они ничем не отличались от обычных.