– …пока Джордж полностью не расшатал твою убедительность.

Куп подошел и встал рядом со мной:

– Блин! Но ему ведь не удалось свести на нет все мои показания своей чепухой?

– Это зависит от того, насколько самоуверенны присяжные и считают ли они, что мы морочим им головы. Присяжные не любят, когда их пытаются облапошить. – Я скривилась. – Разумеется, теперь они будут думать, что я пытаюсь сбить с толку любого свидетеля.

– Можешь вызвать меня на бис, и я разуверю их в этой мысли.

– Нет, спасибо, не стоит. – (Запустив пальцы мне в волосы, Куп принялся массировать мою голову.) – О господи! Я должна заплатить тебе за это.

– Не-а. Это одна из привилегий того, что ты спишь со мной, желая получить от меня нужные тебе свидетельские показания.

– Ну, тогда оно того стоит. – Я откинула голову назад. – Привет, – прошептала я.

Стоя сзади, он наклонился, чтобы поцеловать меня:

– Привет.

Его губы подбирались к моим губам, но в таком положении поцеловаться было сложно, поэтому я изогнулась и встала в кресле на колени, чтобы оказаться в объятиях Купа. Через минуту он оторвался от меня и коснулся лбом моего лба:

– Как наш малыш?

– Отлично, – с кривой ухмылкой ответила я.

– Что такое?

– Хотелось бы, чтобы у Кэти было с Адамом нечто подобное, – сказала я, – и чтобы она поверила, что все получится.

Куп наклонил голову:

– А получится, Эл?

– С этим ребенком все будет хорошо, – сказала я больше для себя, чем для Купа.

– Об этом ребенке разговора не было. – Он тяжко вздохнул. – Что ты такое говорила во время прямого допроса – что-то на счет первого шага, ты это серьезно?

Я могла прикинуться робкой. Могла сказать ему, будто не представляю, что он имеет в виду. Вместо этого я кивнула.

Куп так крепко поцеловал, так что у меня дыхание перехватило.

– Возможно, я об этом не упоминал, но я специалист по первым шагам.

– Правда? – удивилась я. – Расскажи об этом.

– Закрываешь глаза, – ответил Куп, – и прыгаешь.

Тяжело вздохнув, я встала:

– Защита вызывает Сэмюэла Стольцфуса.

Когда в глубине зала суда появился Сэмюэл в сопровождении судебного пристава, послышались негромкие смешки. Слон в посудной лавке, подумала я, глядя, как огромный мужчина неуклюже подходит к свидетельскому месту. Лицо от страха белое как мел, пальцы нервно перебирают края черной шляпы.

От Кэти и Сары, а также из разговора за ужином я узнала, чем пожертвовал Сэмюэл, чтобы выступить свидетелем на суде над Кэти. Хотя община амишей взаимодействовала с законом и ее член явился бы в суд по повестке, но у них запрещалось добровольно подавать иск. Сэмюэл, охотно предложивший себя в качестве свидетеля для дачи показаний относительно морального облика Кэти, оказался между двух огней. Несмотря на то что его решение не было поставлено под сомнение церковными властями, нашлись люди, смотревшие на это менее благосклонно и считавшие нежелательным добровольный контакт с англоязычным миром.

К Сэмюэлу подошел судебный клерк с изможденным лицом, от него пахло жевательной резинкой, а в руках он держал Библию.

– Поднимите, пожалуйста, правую руку. – Клерк подсунул потрепанную книгу под левую ладонь Сэмюэла. – Клянетесь ли вы говорить правду, всю правду и ничего, кроме правды, и да поможет вам Бог?

Сэмюэл, как будто обжегшись, отдернул руку от Библии.

– Нет! – в ужасе произнес он.

По галерее пронесся ропот неодобрения. Судья дважды стукнула молотком.

– Мистер Стольцфус, – мягко обратилась к нему она, – я понимаю, вы не знакомы с судом. Но это вполне обычная процедура.

Сэмюэл яростно покачал головой, встряхивая белокурыми прядями, потом с умоляющим видом взглянул на меня.

Судья Ледбеттер пробормотала что-то невнятное, потом жестом подозвала меня к кафедре:

– Советник, может быть, вы объясните свидетелю суть процедуры?

Я подошла к Сэмюэлу и положила ладонь ему на плечо, отворачивая его от взоров собравшихся на галерее людей. Он дрожал.

– Сэмюэл, в чем проблема?

– Мы не молимся на публике, – прошептал он.

– Это всего лишь слова. Они на самом деле ничего не значат.

У него отвисла челюсть, словно у него на глазах я превратилась в дьявола.

– Это обещание Богу. Как вы можете говорить, что они ничего не значат? Я не могу клясться на Библии, Элли, – сказал он. – Простите, но в таком случае я не могу этого сделать.

Сухо кивнув, я вернулась к судье:

– Клятва на Библии противоречит его религии. Нельзя ли сделать исключение?

Джордж мигом оказался рядом со мной:

– Ваша честь, возможно, это звучит, как заезженная пластинка, но мисс Хэтэуэй явно спланировала это представление, чтобы вызвать у присяжных сочувствие к амишам.

– Он, конечно, прав, – сказала я. – Вот-вот появится нанятая мной труппа актеров, которые разыграют перед всеми горе Кэти.

– Знаете, – задумчиво произнесла судья Ледбеттер, – несколько лет назад у меня на суде выступал свидетелем один амишский бизнесмен, и мы столкнулись с той же проблемой.

Я в изумлении взглянула на судью, но не потому, что она предлагала решение, а потому, что у нее на суде был раньше амиш.

– Мистер Стольцфус, – сказала она, – вы готовы подтвердить на Библии, что будете говорить правду?

Я прямо-таки видела, как в голове Сэмюэла поворачиваются колесики. Я знала, что буквальное мышление амишей сослужит здесь судье хорошую службу. Поскольку предложенное ей слово не было ни клятвой, ни обетом, ни обещанием, Сэмюэл посчитал компромисс приемлемым.

Он кивнул. Клерк вновь подсунул Библию под его ладонь. Вероятно, только я одна заметила, что ладонь Сэмюэла зависла в нескольких миллиметрах над кожаной обложкой.

– Вы… хм… подтверждаете желание говорить правду, всю правду и ничего, кроме правды, и да поможет вам Бог?

Сэмюэл улыбнулся коротенькому человечку:

– Да, хорошо.

Потом сел на свидетельское место, заполнив все его пространство, положил большие руки на колени и засунул шляпу под стул.

– Назовите ваше имя и адрес.

Он откашлялся:

– Сэмюэл Стольцфус. Городок Ист-Парадайс, Блоссом-Хилл-роуд. – Помедлив, он добавил: – США, Пенсильвания.

– Благодарю вас, мистер Стольцфус.

– Элли, – громко прошептал он, – можете называть меня Сэмюэлом.

– Хорошо, Сэмюэл, – улыбнулась я. – Вы немного волнуетесь?