Ученик Хедина ощутил напор чужой тёмной силы. И в тот же миг…

– Держись, друг! – раздался глухой выкрик из-за спин защитников Ордоса.

Возвышаясь, словно башня, над головами ополченцев, там появился некто, едва не заставивший Хагена удивиться.

Тёмно-коричневая чешуя, покрывающая длинный заострённый череп, жёлтые глаза, казалось, провалившиеся внутрь, рот – узкая рубленая щель.

…Декан факультета малефицистики, дуотт Даэнур – как позже узнает Хаген.

…Ученик Хедина успел заметить, что странная фигура пытается что-то наспех чертить на мостовой и чуть ли не зажигать чёрные свечи; но тут мервяки, словно почуяв неладное, разом забыли о Хагене, всем скопом бросившись на нового противника. Самый первый из зомби вдруг зашатался, из-под шипастого панциря хлынул отвратительный коричневый поток нечистот, и неупокоенный рухнул, на глазах растекаясь тёмной дурно пахнущей лужей, однако остальные, потеряв ещё троих, поднятых на пики ополченцами, разом окружили дуотта и взмахнули косами.

Хаген опоздал на долю мгновения.

Голубой меч запел, вычерчивая в воздухе сложную вязь, и под ноги тану стали падать изрубленные в куски мертвяки. Пощады просить они просто не умели.

Хаген вбросил оружие в ножны и метнулся к упавшему дуотту, на ходу расстёгивая лекарскую сумку. Заклятья – вещь хорошая, но и снадобьями пренебрегать не следует.

– Господин… – несмело проговорил один из ополченцев постарше, весь забрызганный коричневым. – Вы… его… это ж – дуотт, из Академии, тёмный… Он нам помогал, держался…

Хаген не ответил. Ему хватило одного взгляда – этот, как его назвали, дуотт (то ли имя, то ли название таких, как он) – уже не жилец.

Жёлтые глаза приоткрылись, мягкие щупальца вокруг них шевельнулись в последний раз. Дуотт взглянул прямо в лицо Хагену. Страшно обезображенное, рассечённое в двух местах чешуйчатое лицо дрогнуло, сжавшиеся зрачки впились в склонившегося над ним человека, и Хаген мог поклясться, что видит умирающий куда больше, чем хотелось бы хединсейскому тану.

– Ты пришёл… – едва различимое шипение на общем человеческом языке. – Я знал, что так и будет, что твой предтеча… – Спазм, жёлтые огни глаз на миг погасли, скрывшись под тяжёлыми веками. – Ты… силён.

Ты… извне. Послан? Ты ведь послан?.. Скажи им, что беда близко. Что Эвиал открывается… и что мои соплеменники-дуотты готовят… возвращение. Вместе с…

Но тут жёлтые глаза закрылись окончательно, и дыхание старого дуотта пресеклось. Жизнь, однако, пока ещё не спешила покидать исковерканное, искалеченное тело.

«Он ещё поборется, этот старый дуотт, но едва ли дотянет даже до утра. Так что, похоже, здесь придётся задержаться», – мрачно подумал Хаген, выпрямляясь и кивая перепуганным ополченцам.

– Отнесите его… прямо в Академию. Быть может, что-то ещё удастся сделать.

Никто не усомнился в праве Хагена распоряжаться. А гостиницу пусть мессир Архимаг ищет себе сам.

Фесс, преподобный Этлау и отец Суэльтен сломя голову мчались по узким аркинским улочкам. Клешни решили повторить вчерашний ночной штурм. Что ж, посмотрим, не посчастливится ли и нам повторить кое-что из удавшегося.

Святой город почти полностью опустел. Те из мужчин, кто не бежал с семьями, взялись за оружие и стояли сейчас на стенах; Курия на сей раз не паниковала (Фесс даже невольно оглянулся в поисках всё того же жирного монаха с осликом), понтифик и его бреннерская охрана тоже куда-то скрылись.

– Его святейшеству это не понравится! – заскулил отец Суэльтен, когда впереди замаячили припортовые боевые башни. – Он дал нам приказ работать над заклятьем исхода, а не нестись невесть куда! Есть кому встретить Клешни и без нас!

Словно отвечая ему, впереди бахнуло очередное разрывное ядро, выпущенное со штурмующей галеры; ярко-рыжая вспышка пламени вырвала из темноты словно бы присевшие от ужаса дома с плотно закрытыми ставнями и подпертыми дверьми.

– Ага, как же, есть кому, так я и поверил… – проворчал в ответ Этлау. – Погоди, то ли ещё будет, вот уви…

– Стойте! – дорогу им преградила дюжина вывалившихся из-за угла воинов. – Приказ Его святейшества…

Некроманту не требовалось долго гадать, кто они такие.

– Бреннер? – тем не менее произнёс он вслух. Один из преградивших ему дорогу молча кивнул.

– Да, наслышан, как говорится. Только зачем останавливаться? Идёмте со мной и покажите на этих выродках, чего стоит ваша школа. – Некромант мотнул головой в сторону порта. – Идёте? Нет? Или позволите Клешням устроить тут второй Арвест? Сегодня они не отступят, пойдут до самого конца. И я тоже пойду, храбрые воители замка Бреннер. Вчера мы уже отбили один приступ. Отобьём и сегодня, если нам не мешать. Вы со мной или против меня? Решайте быстро!

– У нас приказ… – угрюмо начал кивнувший воин, однако трое других вдруг разом шагнули вперёд.

– Мы присягали защищать Святой город до самой последней крайности, Зеддах, – сказал, вставая рядом с Фессом, другой воин с двуручной секирой. – Защищать, а не бежать.

– Повинование Его святейшеству… – начал было Зеддах, но ещё трое его товарищей только покачали головой.

– Архипрелаты меняются. Аркин стоит. Зеддах сплюнул под ноги.

– Бреннер такого никогда не видел! Но… Тьма с вами. Я тоже пойду. Не думай, что скроешься от меня, некромант.

– Не собираюсь никуда скрываться, – ответил Фесс. – Вам дорогу к порту показать или сами помните?

– Возвращаться надо… – по-прежнему ныл отец Суэльтен, едва перебирая ногами.

Раздражённый Этлау сделал движение, будто собираясь схватить его за рукав перепачканной рясы, и монашек, взвизгнув, припустил так, точно за ним гнался сам

Спаситель, угрожая тут же, на месте, лишить благодати противоестественным образом. – Туда же?..

– Да, где и вчера, – кивнул отец Этлау. – Посмотрим, научились ли Клешни чему-нибудь.

– Едва ли. Иначе не полезли бы там же, где вчера. Высадились бы в другом месте, окружили б город…

– Они словно морской прилив, – дерзнул робко заметить отец Суэльтен. – Он ведь тоже не выбирает, где накатить на сушу.

Этлау пренебрежительно фыркнул:

– Вам бы только поэмы писать, брат Суэльтен.

– Я тебе не брат, отступник! – в очередной раз пискнул монашек, окончательно приходя в ужас от собственной смелости.

Этлау только махнул рукой.

– Все станем братьями, – посулил он, сощуриваясь, – если Клешни ворвутся в Аркин. Тогда не до рассуждений будет. Неясыть! Давай торопись. Сегодня они гребли порасторопнее. Ты про котов не забыл, брат Суэльтен? Пошли с нарочным приказ, чтобы сюда доставили, да поживее.

Они поднимались по винтовой лестнице в башню, и защитники города поспешно отскакивали в стороны, спеша убраться с их пути.