Вера округлила глаза, глядя на слабый след от татуировки:

— Что вы сделали с невестой?!

Министр выпрямился:

— Ничего я с ней не сделал, я татуировку срезал! Никакого особого смысла она не несет, это просто магический датчик с таймером.

— To есть, юридически, вы сейчас обручены?

— Нет, юридически обручения не существует, — сказано было твердо, излишне твердо, — юридически есть только свадьба, на ней подписываются соглашения о приданом или выкупе, а обручение — это просто ритуальные танцы с целью выманить у жениха побольше подарков и денег. Хрен им, а не мои деньги, — он непреклонно выпятил подбородок, сверля пространство тяжелым взглядом, как будто оно положило глаз на его деньги. Вера опустила глаза, пытаясь спрятать охреневший взгляд. Министр посмотрел на нее и усмехнулся:

— Не верите? Смотрите, — задрал рукав, переключил режим "часов истины" и громко сказал им: — Отвратная погодка!

"Дзынь."

— Я не обручен. Обручения не существует.

"Дзынь."

Вера нервно рассмеялась, министр поморщился:

— Юридически не существует, обручение — ритуал для людей, а не для богов, в каноне его нет, его можно провести без жреца, ни на что он не влияет, тем более, что я не дал его закончить и не давал на него согласия изначально.

Часы молчали, Вера пожала плечами в ответ на требовательный взгляд министра Шена, отвела глаза и вздохнула:

— Офигенные у вас с матушкой отношения.

— С тех пор, как я перестал быть вежливым, наши отношения свелись к тому, что она требует, а я выполняю. Чаще всего, она требует денег или вызвать кого-нибудь на дуэль, при этом мы почти не видимся — прекрасные отношения, я считаю, — мрачно усмехнулся, помолчал и гораздо тише сказал: — Если бы она еще выполняла то, что я требую — цены бы ей не было. Но она — одна из немногих людей в Карне, которых не подкупить, у меня просто нет такой суммы, которая ее впечатлит. Ну ничего, я что-нибудь и на нее найду, — Вера услышала в его голосе нехорошие нотки, подняла глаза, пытаясь увидеть что-то на его лице. Он смотрел в огонь и с силой тер запястье, в глазах была тьма и пламя, от этого становилось жутко. Он усмехнулся огню, как будто видел в нем мрачное, но очень приятное будущее, голос царапнул внутри что-то древнее, от чего по спине Веры побежали холодные мурашки: — Безгрешных не бывает. В крайнем случае, подставлю, а в тюрьму она не захочет даже ради того, чтобы насолить мне, сдастся как миленькая. Сама приползет, сама попросит и сама все сделает как я хочу. — Веру уже начало потряхивать от этого пророчества, она вцепилась в кролика, попыталась отвести глаза, найти вокруг что-то светлое и доброе, но голос министра Шена продолжал звучать в голове, как непонятное заклинание, она не могла сосредоточиться на зрении и не могла это прекратить, и от этого становилось еще страшнее. Он что-то заметил и беззаботно улыбнулся: — Ладно, хватит о ней, печальная тема, а у нас тут оранжевое настроение. Пойду я посты проверю. И давайте мне кролика, наверное, пусть отдохнет, я вам нового принесу.

Вера убрала руки, министр сам взял с ее коленей кролика, тот сначала задергался, потом обмяк и безвольно повис, как будто смирился со своей судьбой. Она осталась одна у костра, в ее сторону поглядывали, но не подходили. А она смотрела в спину уходящему министру Шену и думала, где он берет кроликов и куда их девает. Казалось, что это самый важный вопрос, и что как только она найдет на него ответ, все остальное станет понятно и просто.

Через время компания вернулась к костру, Аслан опять запел, Артур пытался растормошить Веру и втянуть ее в разговор, но она как будто больше была не с ними, она это чувствовала, и остальные чувствовали, как будто раньше ее привязывал к их миру кролик, а без кролика здесь делать больше нечего. Она тихонько встала и ушла.

У мангала сидел Булат в компании еще пары мужчин его возраста, они шумно разговаривали, перебивая друг друга, смеялись, чокались мятыми кружками и пили, она не захотела к ним подходить. У соседнего костра парень с корзиной раздавал тонкие одеяла, выдал всем желающим и пошел к следующему костру, по пути заметил Веру и тоже предложил ей одно, она взяла. Холодно еще не было, и солнце до конца не село, но ветер с моря уже нес прохладу, многие брали одеяла впрок, а пока просто сидели на них. Она тоже решила посидеть где-нибудь, осмотрелась, не нашла знакомых лиц. Набросила одеяло на плечи и пошла в сторону скалы, на которой они играли в короля.

Там было тихо, сумерки только начинали приглушать краски, но уже никто не стрелял, она видела по дороге сюда очередного мальчика с корзиной, который собирал спортивные револьверы — соревнования закончились, начался банкет.

Тропинка в песке перешла в камень, она медленно поднималась по ней как по ступенькам, чувствуя, что как-то незаметно умудрилась за этот вечер дико устать. Ноги ныли, в голове шумело море и звучали припевы из новых песен, а где-то в глубине сознания шла работа, тяжелая и непрерывная, как будто там тонул в трясине экскаватор и пытался откопать сам себя.

"Много информации, мало связей между ее кусками. Надо найти кого-нибудь осведомленного и задать множество неудобных вопросов."

Она наконец добралась до верхней площадки и увидела, что она занята — одинокая фигура на самом краю, темный силуэт на фоне светлого неба. Внизу грохотало море, неистово набрасываясь на обломки скалы, Вера подумала, что ее шагов, наверное, не услышали, и решила уйти. Но в последний момент что-то заставило ее остановиться, она посмотрела еще раз и узнала министра Шена.

Он сидел на краю, свесив ноги вниз и наклонив голову, как будто пытался рассмотреть что-то между камнями, синий костюм казался черным, белое солнце медленно погружалось в туман над его плечом, внизу уже почти невидимое, вверху все еще очень яркое. Эту картину хотелось рисовать, тушью и пастелью, акварелью и маркером, чем-то таким, чем нельзя и вообще не получится.

"Все нельзя. Ничего нельзя. А я хочу и буду."

Она сделала шаг вперед. Сняла с себя одеяло, расправила и набросила на плечи министру, опускаясь за его спиной на колени и не убирая рук. Он не шевельнулся — похоже, все-таки услышал. Она обернула его одеялом поплотнее, крепко обнимая за плечи, привстала и шутливо сказала на ухо:

— Кто-то попался.

Он с наигранной печалью кивнул:

— Кто-то давно попался. — Она беззвучно захихикала, обнимая его крепче и укладывая подбородок на его плечо, он вздохнул: — И кто же это попался?

— Не знаю, — протянула Вера, — сейчас развернем — узнаем.

— Зайчик, наверное, — с мрачноватой иронией предположил министр, Вера опять захихикала и поспешила его заверить:

— Нет, это кто-то покрупнее.

— Котик? — еще ироничнее попробовал угадать министр, Вера значительно понизила голос и сказала почти на ухо: