Вера поняла, что видит как-то странно много, она не знала столько, сколько видела, попыталась вынырнуть из сетки его линий, подняла глаза, пару секунд посмотрела на костер, опять стала изучать его руку.

"Почему я так уверена, что первая жена — это я? Все может быть гораздо проще."

Она отодвинула его рукав, пытаясь найти татуировку или шрам от татуировки… Шрам был, старый и почти неразличимый.

— Вы были женаты? — тихо спросила Вера.

Министр окаменел, но быстро взял себя в руки, обвел зрителей грозным взглядом и прошипел:

— Свободны все!

Парни шустро рассосались, они за секунду остались у костра одни, даже кролик дернулся уйти, но Вера прижала его и он утих. Министр попытался забрать у Веры свою руку, она не отпустила.

— Что с ней случилось? — еще тише спросила Вера.

— Вы сказали, вы не умеете гадать, — он еще раз попытался забрать руку, Вера вцепилась крепче, прищурилась:

— Откуда у вас свадебный костюм? Мне казалось, такие вещи логично шить непосредственно перед праздником, чтобы точно не вымазать и не растолстеть.

— Цыньянцы не толстеют! — заявил министр, все-таки отбирая у нее руку, она кивнула:

— А еще не пьянеют, не храпят и не болеют, как скажете.

— Почему вы не говорили, что были женаты?

— А почему вы не говорили, что умеете гадать?

— Я не знала, что умею, — поморщилась Вера, — меня когда-то учила бабушка, но у меня не получалось, а сейчас внезапно получилось, наверное, это ваш мир или "божественная сила".

— Я не был женат, — поморщился министр, — до свадьбы не дошло, я решил эту проблему раньше.

Она молчала и думала, как это он так "решил проблему", что на жене крест образовался, прокашлялась и полушутливо спросила:

— Она жива?

— Кем вы меня считаете? Жива и здорова, только зла неимоверно, — он поморщился и попытался расслабиться: — Что еще вы там увидели?

— Да порядок, — весело отмахнулась Вера, — карьера, большой дом, проекты, стройки.

— Стройки? — поднял брови он, она кивнула и шутливо показала язык: — Но это не точно, я фиговый гадатель.

Он рассмеялся и покачал головой, но она видела, что напряжение его не отпускает. Погладила кролика, мягко и медленно, пытаясь разрядить обстановку, несерьезно улыбнулась:

— Как вы умудрились жениться, не зная об этом?

Он напрягся еще сильнее, осторожно сказал, пытаясь улыбаться и казаться легкомысленным:

— Меня надули. В империи все эти ритуалы очень сложные и иносказательные. Двейн же вам рассказывал про неофициальное предложение девушке, помните? — Она кивнула. — Я об этом тоже от него узнал, лет в шестнадцать, из родственников мне никто не потрудился объяснить, а сам до этого не дойдешь, это нереально. Вот официальное предложение отцу девушки выглядит примерно так же нелепо. Нужно при свидетелях сказать ему, что у него красивая дочь, а он либо говорит, что да, она красива (это значит, что предложение не принято и он найдет для своей дочери партию получше), либо говорит, что его дочь слишком молода для брака — это значит да, отец не против породниться с этим мужчиной. После этого отец передает это предложение старшей женщине, и если она не против, то она уже начинает наводить движения, ездить по гостям, это долгий процесс. Мать жениха тоже ездит по гостям, договаривается с другими женщинами, собирает подарки, которые жених должен отвезти на официальном обручении, но это полностью женские дела, мужчина в них не участвует. Я этого всего не знал. Я сопровождал мать в храм, — он поморщился, как будто ему было стыдно об этом говорить, объяснил: — Она требовала от меня выполнения светских обязанностей, хотя по- нормальному, это должен делать для нее ее муж. Но ее муж — старый обедневший правитель без провинции, женившийся на приданом невесты, он не участвует в светской жизни, не выступает на турнирах по фехтованию, не торгует на бирже и часто болеет, от него после десяти лет брака один титул остался. А я — это я, со мной она может ярко одеваться, носить вечерние украшения днем и никому не кланяться, ей никто слова не скажет, поэтому она предпочитает таскать по всем мероприятиям меня. И однажды в храме мы встретили одного человека с семьей, все поздоровались, обменялись любезностями, и мне мать говорит — не правда ли, у главы Чонг красивая дочь? А я же вежливый, я согласился, говорю, да, красивая. Я же не знал, я на этих сходках в основном молчу, болтает мать, и я половины из ее слов не понимаю. Оно все вроде бы по-цыньянски, слова знакомые, а смысл может быть вообще другой, например, фраза "как там цветник у красных кленов" может означать "как поживают молодые женщины семьи Сун", у этой семьи просто сад с кленами, к ним ездят на фестиваль красных кленов. Но я об этом не узнаю, пока мне не скажут, я на эти фестивали не езжу. Так и здесь, все обменялись любезностями и все, я не понял подвоха. Дальше мать действовала сама, мне ничего не говорила до упора, я понял, что происходит, только когда на меня браслет надели. Она сказала, что мы едем в гости в дом Чонг, выбрала костюм для меня, я такого костюма до этого никогда не видел, но я вежливый, я сделал как она хочет, поехал, подарки вручил, все их любезности выслушал. И тут ко мне подводят мадемуазель, которую я второй раз в жизни вижу, нас берут за руки и браслеты надевают. Там такая полоска из бумаги, на нее наносится рисунок, во время ритуала рисунок отпечатывается на коже, а потом во время свадьбы поверх него надевают уже золотой браслет, это у богатых, бедные веревку надевают, и татуировку чаще всего решают не делать, она дорогая, потому что магическая. И тут до меня доходит, что меня пытаются разыграть в какой-то махинации как фишку. Я спрашиваю мать, что происходит, она говорит, что все нормально происходит, и молчи, сынок, все уже свершилось. Я решил, что с вежливостью пора завязывать, браслет ей швырнул и ушел. А татуировка уже отпечаталась. Я поехал в храм Со Ра и Сэ Ра, спрашивать, что теперь с этим делать, мне жрец сказал, что ничего уже не поделаешь, придется жениться. А я очень не люблю, когда за меня решают, что мне делать. Пришел к матери и сказал, что либо она решает этот вопрос, либо я решу его сам и ей не понравится мое решение. Она сказала — ты не посмеешь. А я посмел. В итоге испортил репутацию и себе, и ей, и дому Чонг, глава дома вызвал меня на дуэль, я ему настучал по наглой роже и объяснил, что он плохо умеет выбирать родственников, потом меня вызвал его старший сын, потом второй сын, потом еще десяток их родственников, я высказался каждому. У меня с тех пор очень плохая репутация. Зато нищие папашки перестали обивать порог дома Кан с портретами своих дочерей, на время, через время опять начали. Репутация особо не имеет значения, если у вас много денег, — он напряженно улыбался и тер запястье, Вера делала вид, что верит каждому слову. Улыбнулась с невинным видом:

— Так что случилось с татуировкой? Она же магическая.

— Вот именно, она магическая, магия — наука, она не имеет отношения к богам, эта татуировка — не более, чем просто краска, попавшая под кожу. Единственное, эта краска заклята на жизнь будущего супруга, то есть, если моя невеста умрет, татуировка исчезнет сама через полгода — это срок траура, как только исчезла татуировка, можно опять жениться.