раз я спасал его от очередного педика в Тендерлойн? Сколько раз я давал ему деньги, чтобы он мог откупиться от очередного мальчика-шлюшки, который угрожал пойти к отцу?

— Но Элис-Энн…

— Не заразилась СПИДом, потому что у Эндрю так и не встал, он так ее и не трахнул. — Наконец Джаспер отпустил ее. Он приложил руку ко лбу. — Господи, Горе, ты никогда не задумывалась, почему Ник всегда засовывал тебе язык в глотку и хватал за задницу в тот самый момент, когда Эндрю был рядом? Да он его просто дразнил. Мы все это видели, даже мама.

Теперь и Джейн это видела — и могла вспомнить еще много доказательств, на которые раньше не обращала внимания. Она снова сплела свои пальцы с пальцами Эндрю. Вгляделась в его измученное лицо. Она не замечала этого раньше, но у него на лбу пролегли преждевременные морщины из-за постоянных переживаний.

Почему он никогда не говорил Джейн?

Она не стала любить его меньше. Может быть, даже больше, потому что неожиданно долгие годы его мучений и ненависти к себе нашли объяснение и оправдание.

Она сказала Джасперу:

— Это неважно. Я не хочу осквернять его имя после смерти.

— Эндрю сам осквернил свое имя, — сказал Джаспер. — Ты что, не понимаешь? Он получил именно то, чего заслуживает. И рано или поздно с ними со всеми это случится.

Кровь Джейн похолодела.

— Как ты можешь так говорить? Он все еще наш брат.

— Задумайся на секундочку, — Джаспер взял себя в руки. Он пришел в чувство и хотел снова взять контроль над ситуацией. — Эндрю, наконец, может принести пользу, причем нам обоим. Ты можешь сказать копам, что они с Ником похитили тебя. Посмотри на себя — у тебя, считай, сломан нос. Кто-то пытался задушить тебя насмерть. Эндрю позволил этому случиться. Он помог убить нашего отца. Его не волновало то, что погибнут люди. Он даже не пытался остановить это.

— Мы не…

— То, что происходит с ним сейчас, — это Поправка. — Он внезапно сослался на теорию их отца, как будто это было Священное Писание. — Мы должны признать, что наш брат — отвратительное отклонение от нормы. Он нарушил законы природы. Он влюбился в Ника. Он привел его в наш дом. Тебе нужно было оставить Эндрю гнить на улице. А мне нужно было позволить ему повеситься в подвале. Ничего этого не случилось бы, если бы он не был грязным извращенцем.

Джейн едва могла смотреть на человека, которым восхищалась всю жизнь. Она переступила через свои принципы, чтобы защитить его. Она поссорилась с Эндрю, потому что не хотела ему навредить.

Джаспер сказал:

— Спаси себя, Горе. Спаси меня. Мы все еще в состоянии отчистить фамилию Квеллеров от всей этой грязи. Через полгода, может, через год мы сможем сделать компанию публичной. Это будет непросто, но все получится, если мы будем держаться вместе. Эндрю — это просто загноившаяся рана на теле нашей семьи.

Джейн опустилась на стул рядом с кроватью Эндрю и положила руки ему на колени. Она повторяла про себя каждое слово Джаспера, чтобы в будущем, если она будет сомневаться, стоит ли еще когда-либо говорить со своим братом, она могла в деталях вспомнить его речь.

Она сказала ему:

— Бумаги у меня, Джаспер. Все. Я подтвержу перед любым судом, что это твоя подпись. Я скажу им, что ты знал про Осло и что ты хотел свалить все на Эндрю.

Джаспер уставился на нее:

— Как ты можешь предпочесть его мне?

Джейн уже до смерти надоели мужчины, считавшие, что могут предъявлять ей ультиматумы.

— Я тут стояла и слушала, как ты оправдываешь свои преступления и говоришь об Эндрю так, будто он ошибка природы, но теперь именно тебя я стыжусь больше всего.

Он издал омерзительный смешок.

— Ты осуждаешь меня?

— Ты согласился с Осло, потому что ты хотел власти и денег, и частный самолет, и еще один «Порше», а единственным способом получить полный контроль было убрать отца с дороги. Это делает тебя хуже нас всех, вместе взятых. Мы по крайней мере делали это потому, что во что-то верили. Ты делал это ради выгоды.

Джаспер подошел к двери. Джейн решила, что он собирается уходить, но вместо этого он задернул штору. Полицейский поднял голову, чтобы убедиться, что все нормально. Джаспер просто помахал ему в ответ.

Он обернулся, пригладил галстук и сказал Джейн:

— Ты не понимаешь, как это работает.

— Расскажи мне.

— Все, что ты сказала, — правда. Идиотские академические изыскания отца действительно угрожали снизить стоимость акций компании на фондовом рынке. Мы рисковали потерять миллионы. Наши инвесторы хотели, чтобы он ушел, но он отказывался.

— И ты подумал, что фокус с красителем решит эту проблему.

— Это не фокусы, Горе. Мы ведем дела с очень, очень состоятельными людьми. Они до чертиков разозлятся, если потеряют деньги из-за маленькой испорченной сучки, которая не умеет держать язык за зубами.

— Я сяду в тюрьму, Джаспер. — Слова, произнесенные вслух, не так пугали, как мысли. — Я собираюсь рассказать ФБР обо всем, что мы сделали. И меня не волнует сопутствующий ущерб. Единственный способ искупить нашу жестокость — это встать и сказать правду.

— Ты действительно настолько глупая, что считаешь, что они не могут убить нас в тюрьме?

— Они?

— Инвесторы. — Он посмотрел на нее так, будто разговаривал с упрямым ребенком. — Я знаю слишком много. И там не только мошенничество. Ты даже не представляешь, какие извращенные способы придумывал отец, чтобы цифры росли. Я даже до камеры не дотяну, Горе. Они не будут ждать, пока я заключу сделку, чтобы спасти свою задницу. Они убьют меня, и они убьют тебя.

— Они обеспеченные люди, а не обезумевшие головорезы.

— Мы обеспеченные люди, Горе. И посмотри, что наш отец сделал с Робертом Жено. Посмотри, что мы втроем сделали с отцом. — Он понизил голос. — Ты правда думаешь, что мы единственная семья, готовая организовать хладнокровный заговор, чтобы убить своих врагов?

Он навис над ней.

Руки Джейн опустились на живот.

Сдай их.

— Я сейчас не шутки шучу, — сказал Джаспер.

— Думаешь, я шучу? Я теперь должна думать не только о себе.

Джаспер глянул на ее живот. Он тоже обо всем догадался.

— Поэтому тебе нужно как следует поразмыслить над тем, что ты собираешься делать. Детского сада в тюрьме нет.

Сдай их всех.

Он сказал ей:

— У этих людей чертовски длинная память. Если ты пойдешь против них…

— Сколько сейчас времени?

— Что?

Она развернула его запястье, чтобы посмотреть на часы. Три часа ночи.

— Это чикагское время?