Коннор с трудом сдерживает улыбку. Он отлично помнит Джозиаса Олдбриджа, того дальнобойщика с пришитой рукой, которая сама показывала карточные фокусы. Коннор прикусывает язык, чтобы не рассказать доброй женщине всю историю заново.

– Случается, обыкновенные люди делают необыкновенные вещи. – Официантка опять подмигивает парням. – А вы дали и мне возможность стать одной из этих обыкновенно-необыкновенных. Так что это я должна благодарить вас.

Коннор теребит в пальцах кроличью лапку, надеясь, что с этого момента удача повернется к нему лицом.

– Возникнут подозрения, если вы не заявите об угоне машины.

– А я и заявлю, – говорит Карла. – Когда-нибудь. – Она выпрямляется и собирает пустые тарелки. – Грядут перемены. Это как созревший персик: он так налился, что упадет, стоит только тряхнуть дерево. – Она тепло улыбается беглецам и, прежде чем уйти к другим посетителям, желает: – Счастливого пути, и будьте осторожны!

Коннор со Львом несколько мгновений собираются с мыслями, а потом выходят из закусочной и, завернув за угол, обнаруживают там красный «Додж-чарджер» с помятыми крыльями. Не супертачка, но и не «старая рухлядь». Они садятся в машину, Коннор заводит двигатель, и тот мурлычет, словно просыпающийся кот. В салоне пахнет цветочным освежителем воздуха, повсюду разбросаны вещицы, явно свидетельствующие, что хозяйка автомобиля – женщина средних лет, но это даже хорошо: милые безделушки будут напоминать Коннору об обыкновенно-необыкновенной Карле.

Они выруливают на дорогу, и Лев смотрит на друга.

– Огайо? – спрашивает он. – Ты уверен?

Лицо Коннора расплывается в улыбке:

– Уверен. А когда мы попадем туда, первым делом я заставлю тебя постричься.

Они выезжают на трассу-66 и отправляются на восток, в мир, созревший для спасения.