Подъему лесоводства в Японии способствовало единообразие законов, структуры общества и методов хозяйствования по всей стране. В отличие от Европы, разделенной в то время на сотни княжеств и государств, Япония эпохи Токугава была единой страной, управляемой единообразно. Несмотря на то, что юго-западная часть Японии находится в субтропической зоне, а северная — в умеренной, вся страна довольно однородна по своим физико-географическим и климатическим характеристикам — влажная, с пересеченным рельефом, с почвами вулканического происхождения, подверженными эрозии, с плоскими участками пахотных земель, зажатыми между крутыми, заросшими лесом горами. Таким образом, условия для лесоводства были достаточно единообразными. В противоположность традиционному для Японии разноплановому использованию естественных лесов, когда аристократия забирала строевой лес, а крестьянам оставались третьесортные лесоматериалы, которые использовались как удобрения, корм для скота и дрова, в случае посадок лесопользование носило специфический характер; эти леса предназначались в первую очередь для получения строительной древесины, всякое другое использование разрешалось ровно настолько, насколько оно не противоречило основной задаче. Лесные патрули охраняли леса от нелегальной вырубки. Лесопосадки распространялись подобным образом в Японии между 1750 и 1800 годами, и к 1800 году продолжительный кризис на рынке лесоматериалов был преодолен.

Посторонний наблюдатель, посетивший Японию в 1650 году, счел бы, что японское общество стоит на грани коллапса, вызванного катастрофическим обезлесением, поскольку все больше и больше людей претендовали на истощенные лесные ресурсы. Почему Япония эпохи Токугава достигла процветания, используя метод управления «сверху вниз», и, таким образом, предотвратила обезлесение, в то время как древние обитатели острова Пасхи, древние майя и анасази, а также современные жители Руанды (глава 10) и Гаити (глава 11) потерпели неудачу? Этот вопрос — частный случай более широкой проблемы, которую мы исследуем в главе 14: почему и на какой стадии люди добиваются успеха или терпят поражение при групповом принятии решений?

Обычные ответы, выдвигаемые в качестве объяснения успехов Японии времен середины и конца эпохи Токугава, — предполагаемая любовь японцев к природе, буддистское почтительное отношение к жизни или конфуцианское мировоззрение — могут быть с легкостью опровергнуты. Эти сочетания слов не описывают адекватным образом достаточно сложный комплекс понятий, определяющих мироощущение и мировоззрение японцев, а вдобавок перечисленные выше причины почему-то не смогли предотвратить истощение природных ресурсов Японии в раннюю эпоху Токугава, так же, как и сегодня они не мешают Японии исчерпывать ресурсы океана и других стран. На самом деле одна из причин состоит в определенных благоприятных природных факторах. В главе 2 уже шла речь об этих факторах, когда мы рассматривали причины, по которым остров Пасхи и несколько других полинезийских и меланезийских островов оказались в итоге обезлесены, тогда как Тикопия, Тонга и другие смогли избежать этой участи. Населению последних повезло: их местообитание было достаточно благоприятным для роста деревьев — вырубки на этих островах очень быстро зарастали. Как и на благополучных полинезийских и меланезийских островах, в Японии деревья растут быстро благодаря обилию осадков и особенностям почвы — обильному содержанию в ней вулканического пепла и пыли, которые способствуют восстановлению плодородности. Другая причина заключается в преимуществах устройства японского общества и методах хозяйствования: некоторые особенности, способствовавшие благополучному исходу, существовали уже до лесного кризиса, и, соответственно, не нужно было ждать, пока в обществе произойдут необходимые изменения. Эти особенности, в частности, заключались в отсутствии овец и коз, которые в других местах опустошали леса, объедая и вытаптывая растительность на нижних ярусах; в снижении численности лошадей в раннюю эпоху Токугава, поскольку прекращение внутренних войн привело к упразднению конницы; и, наконец, в огромном количестве морепродуктов, что снижало нагрузку на лес как источник белка и удобрений. В Японии быки и лошади использовались как тягловый скот, но их численность естественным образом снизилась в результате обезлесения и исчезновения лесного корма, и ту же работу стали выполнять люди, вооружившись лопатами, мотыгами и другими приспособлениями.

Кроме того, можно предположить, что ряд факторов привел к осознанию в средневековой Японии — и аристократией, и простым народом — своей заинтересованности в сохранении лесов, причем это осознание в Японии оказалось глубже и действеннее, чем в большинстве других стран. Что касается элиты, сегуны клана Токугава, установив мир и уничтожив армии соперников внутри страны, справедливо предположили, что риск мятежа или иностранного вторжения невелик. Поэтому они ожидали, что род Токугава будет и впредь править Японией, что в действительности и произошло — они оставались у власти на протяжении 250 лет. Таким образом, мир, политическая стабильность и обоснованная уверенность в собственном будущем побуждали сегунов Токугава инвестировать в свои владения и давали возможность долгосрочного планирования — в противоположность правителям майя и президентам Гаити и Руанды, которые не могли и не могут надеяться на то, что передадут свой пост сыновьям или хотя бы останутся у власти положенное по закону время. Японское общество в целом было и продолжает оставаться относительно однородным в этническом и религиозном отношениях, без тех противоречий, которые дестабилизировали общество Руанды и, возможно, цивилизации майя и анасази. Геополитическая изоляция Японии в эпоху Токугава, незначительная внешняя торговля и отказ от внешней экспансии, очевидно, привели к тому, что страна вынуждена была полагаться на собственные ресурсы и не могла удовлетворить потребности грабежом ресурсов соседей. К тому же стремление сегуна поддерживать мир в стране имело и тот результат, что жители понимали — им нельзя рассчитывать на удовлетворение своих нужд в древесине захватом леса в соседних странах. Проживая в стабильном обществе и будучи изолированными от заграничного влияния, все японцы, независимо от классовой принадлежности, считали, что будущее будет похоже на настоящее и грядущие проблемы придется решать за счет имеющихся ресурсов.

Зажиточные крестьяне эпохи Токугава рассчитывали (а их менее удачливые соседи надеялись), что принадлежащие им земли в конечном счете перейдут к их наследникам. По этой и другим причинам фактический контроль над японскими лесами все больше и больше переходил в руки людей, имевших законные права владения на землю: либо потому что они таким образом рассчитывали или надеялись, что их дети унаследуют права на пользование лесами, либо в силу различных долгосрочных арендных или договорных соглашений. Например, большая часть деревенских общинных земель была поделена на отдельные арендуемые участки для индивидуальных хозяйств, что сводило к минимуму проблему общих ресурсов, о чем мы будем говорить в главе 14. В других случаях действовали соглашения о продаже леса, составляемые задолго до фактической вырубки. Правительство заключало долгосрочные контракты на разработку государственных лесных площадей, распределяя будущую выручку за срубленный лес между деревенскими общинами или купцами в уплату за работу по уходу за лесными участками.