— Ты его знаешь?

Кроме панических всхлипов, иного ответа я не дождался.

Я тут же снова сосредоточился на человеке, который повел дулом ружья. Я взвел курок, испепеляя его взглядом, а он насмешливо мне ответил:

— Конечно, она меня знает, верно ведь… моя мышка?

Она захлебнулась от ужаса и спряталась у меня за спиной, отчего моя ярость подскочила на несколько порядков. Я не знал, кто этот тип, которого забавляла ситуация. Он еще не понял, но сейчас истекали последние мгновения его жизни.

— Я-я х-хочу… уй-уйти, — тихо прорыдала Элла.

Я не понимал ее реакции. Последний раз она вела себя так, когда увидела Эрика.

Да кто он такой, этот хер?

— Я долгое время думал, что ты ко мне никогда не вернешься, моя мышка… Но ты ведь меня не забыла, правда?

Она плакала все сильнее.

— Прекратите с ней разговаривать, — рявкнул я, чувствуя, что теряю самообладание.

— Глаза у тебя все такие же красивые… Ты выросла, — продолжал этот козел, разглядывая ее. — Ты все больше становишься похожей на мать…

Он в упор меня не замечал. В ярости я нажал на курок. Пуля ударилась в стену рядом с ним, но он и ухом не повел, все такой же холодный и мерзкий. Он продолжал разглядывать Эллу, направив на нас ружье. Он даже не подумал поставить его на взвод или пригрозить мне стволом.

Может, оно не заряжено.

— Ты промахнулся, паре…

— Я никогда не промахиваюсь, — ледяным тоном перебил я. — И не вынуждайте меня это доказывать.

— Как ты нетерпелив, мой мальчик! Значит, моя мышка ничего обо мне не рассказывала? — усмехнулся он. — А ведь мы с ней были очень близки. Она тебе ничего не сказала?

— Дайте нам уй-уйти…

«Моя мышка». Почему он так ее называет?

— Ты уже хочешь уйти? Мы только начали играть… Ты ведь соскучилась по нашим играм?

Элла разразилась рыданиями и прижалась ко мне, повторяя раз за разом одно слово — «шкаф».

— После школы она любила поиграть со мной в гостиной на диване. Верно, моя мышка?

— Кто вы ей?

Нехорошая улыбка скользнула по его губам.

— Я был дружком ее матери. Та уехала и увезла мою мышку далеко от меня. Мне было грустно без тебя, а ты ведь не любишь, когда мне грустно?

— Эшер, пож… пожалуйста, давай… давай у-уйдем… Пожалуйста… Отпустите… нас… П-позвольте… у-уйти…

В глазах мужчины я видел что-то вроде радости, словно он смаковал страх моего ангела. Я не знал, почему она его боялась, но невольно представлял себе худшее. Он улыбнулся, оскалив желтые зубы, потом опустил оружие.

Что он делает?

— Зачем тебе уходить? Ты только-только вернулась домой. Разве ты по мне не скучала, а? Твой друг угрожает мне, моя мышка… а ты ведь знаешь, что бывает, когда мне угрожают…

— Опусти пистолет… Опусти пистолет, Эшер, — тихо прорыдала Элла.

У меня глаза полезли на лоб. Она что, серьезно? Я осознал, какую власть он имеет над ней, несмотря на все эти годы. И он это знал. И этим пользовался.

— Послушай ее… Она лучше всех знает, что бывает, когда…

В качестве предупреждения я выпустил в стену еще одну пулю. Я не уйду из этого дома, оставив его в живых. Я уберу его с лица земли.

— Опять промазал.

Он усмехнулся и опустил ружье еще ниже, смерив меня презрительным взглядом. Неужели он принимает меня за любителя? Ведь не настолько же он глуп?

— Твоя пукалка меня не пугает, малыш. В следующий раз постарайся хоть попасть в меня…

Я должен его убить. Я хотел прикончить его за тот страх, который он вселил в моего ангела, но я хотел также узнать, что он ей сделал, чтобы привести ее в такое состояние.

— Что он тебе сделал? — решился спросить я, чуть наклонив голову набок, но не спуская с него глаз.

Он ухмыльнулся, словно только и ждал, когда я заговорю на эту тему. Словно он мог наконец-то напомнить ей прошлое после стольких лет ожидания. Словно он этим гордился.

— Нет…

— Элла, говори, что он тебе сделал.

Она застонала, изо всех сил вцепившись в мою руку и уткнувшись носом мне в плечо.

— Моя мышка… это наш секрет.

— А ты заткни пасть! — яростно рявкнул я. — Или я разнесу тебе череп.

Он расхохотался, и меня затопила ярость. Я доставлю себе удовольствие, убив его. Огромное удовольствие.

Мое хладнокровие истощалось с каждой секундой. В ушах звучали только рыдания Эллы и смех этого мудака. Он опасный тип. Не кровожадный, нет, но извращенный и коварный. Скользкий.

— Разнесешь мне череп? Мальчик мой, ты и стрелять-то не умеешь…

Я так и думал: он решил, что я не умею обращаться с оружием.

Будто повинуясь порыву, я снова выстрелил в стену. И сделал вид, что меня разозлил очередной промах. Он хихикнул. Я должен был усыпить его бдительность. И, как я и ожидал, он еще ниже опустил ружье.

— Говори, что он тебе сделал.

— Он… Он…

— Ты действительно хочешь раскрыть наш секрет, моя мышка?

Я еще раз выстрелил в стену, чтобы он совсем расслабился. Какой мудак!

— Вы просто… педофил.

В следующую секунду моя последняя пуля вонзилась ему между глаз. У меня чуть сердце не взорвалось, когда мой ангел произнесла это слово. Педофил.

Он надругался над Эллой.

Она закричала от ужаса в тот момент, когда тело мужчины грохнулось на пол. Тут же вокруг разлилась лужа крови. Я обнял ее, помогая изгнать запредельный страх.

— Все кончено…

Краем глаза я глянул на труп этого психопата, и меня чуть не вывернуло. Извращенец надругался над Эллой, когда та была ребенком. Я и представить себе не мог, что он с ней делал. Трогал? Насиловал? А ее мать знала?

Он ею манипулировал. Достаточно было услышать, как он к ней обращается, и становилось понятно, что именно эти слова он использовал раньше. Она плакала на моем плече так, словно сдерживала слезы с самого начала. Возможно, плакала от облегчения. И я хотел дать ей это облегчение.

— Спасибо… спасибо… спасибо…

У меня замерло сердце, когда я услышал, как она благодарит меня за то, что я убил человека, который нанес ей такие травмы. Пусть даже внутренне, я ужасался не меньше ее…

Элла

Четыре часа спустя…

— Ты заболеешь, если еще хоть минуту просидишь в этом полотенце, — сказал Эшер у меня за спиной. — Здесь очень холодно.

Я молчала уже несколько часов. Этим вечером за меня говорили мои слезы. И я пролила их слишком много.

Лис.

Эшер