тёмного волшебного алфавита, в ней открылась дверь.

Буквально, чёртова дверь! Как если бы Алиса стояла не посреди леса, а на пороге трактира или постоялого двора, судя по тому, что дверь была весьма неплохой.

Толкнув дверь, культисты пропустили вперёд Амазонку. Та охнула очутившись посреди громадного зала, кипящего жизнью. Была ли эта пещера работой ручной или последствием воздействия артефакта — вдаваться ей не хотелось.

В одном конце пещеры находились конюшни, в другой — циновки с раненными, над которыми пыхтели старики в тёмных балахонах без брони. Остальные жители пещеры представляли из себя рыцарей от мала до велика. Кто был в латах, кто в кольчуге, броня отдельных напоминала наслоение щитов, а другие обходились и вовсе без неё.

«Звероловы должно быть», — кивнула своим мыслям Алиса.

Пройдя через весь зал, жнецы повели амазонку через широкий проход куда-то вглубь пещеры, где никого не было. Через несколько петляющих поворотов, все четверо оказались посреди каменного «желудка».

Сердце воительницы пропустило удар. За несколькими десятками метров цепей лежала прибитая к каменному полу Фелуция. Пасть Белогривой Лютоволчицы также была скованна намордником. Когти бессмысленно царапали когти, Фелуция без остановки рычала, но заметив Алису, голос животного дрогнул. Лютоволчица заскулила ни то от радости, что подруга жива, ни то от осознания, в каком положение Алиса вынуждена её видеть.

Тем не менее, рядом с пленённым зверем обнаружились обглоданные кости. Это значило, что Фелуцию не морили голодом и даже практически не издевались над ней.

«Они планируют шантажировать меня тобой, моя дорогая…» — в бессильной злобе произнесла Алиса про себя.

Над обессилевшей Лютоволчицей стоял высокий, больше двух метров ростом культист. Алиса не видела его ног, только полы плаща, немного недостающие до земли. Руки Говорящего с воронами свисали ниже того уровня, на которой должны были быть его колени, а на широком плечевом поясе восседало четыре ворона с козлиными головами.

Мужчина обернулся, посмотрев на Алису через две мутные линзы маски чумного доктора. Согнув левую руку в локте, он поправил широкополую шляпу на голове и подлетел к Алисе.

— У нас есть твоя зверушка, а у тебя есть ключ к сердцу червя. Предлагаю равноценный обмен, — раздался голос откуда-то изнутри тела командира отряда жнецов Темнобога. Аура адепта пятого уровня заставляла Алису чувствовать себя не в своей тарелке, даже несмотря на то, что она и так находилась в плену у отморозков. Как и Храмовник, пусть и извращённая, но структура тела Говорящего принадлежала именно настоящему «Человеку», а не поддельному нелюдю, коих Алиса насчитала с три десятка.

— О каком черве вы говорите? — сглотнув ком в горле, спросила Алиса.

— Командир, она, видать, не в курсе, — произнёс один из жнецов.

— Твой любовник — да-да, не удивляйся, мы вели слежку за вами уже давно, — не совсем тот, кого ты себе представляешь. Ты, наверно, думаешь, что это человек с туманным прошлым, бежавший от чего-то крупного и страшного. Должно быть, ты и представить не могла, что речь идёт о нашей Церкви, — с лёгкой насмешкой произнёс Говорящий с воронами. — Но вот ведь в чём дело — Эспен даже не человек!

«Бред. О чём это он вообще?» — не сообразила амазонка.

— Мелкий паразит, что выкрал тело, куда должен был поселиться наш Господин! — добавил культист. — За это мы его и преследуем уже, немного немало, почти десять лет. И если ты хочешь, чтобы твоя собачка не лишилась хвоста, ушей и глаз — придётся подыграть нам.

«Эспен… паразит? Что за паразит? Не буквально же он… Или да? Нет! Он человек, очевидно, что не стоит верить культистам Темнобога! Но жизнь Фелуции висит на волоске прямо здесь и сейчас», — вспомнила про мохнатую подругу Алиса.

— Вы даёте мне слово, что с ней всё будет в порядке? — амазонка была обязана это спросить несмотря на то, что понимала — ждать гарантий не придётся.

— Не отдай я свою душу Господину, я бы поклялся ею, — ухмыльнулся Говорящий с воронами.

* * *

Одну ночь назад.

Магистр Рене, Песнь Бездны пригласили в шатёр главного мага отряда. Мужчина закончил настраивать сигнал хрустального шара и, откланявшись, покинул палатку. Девушка подстелила подушку под колени и склонила голову перед огранённой прозрачной сферой, что в миг затянулась дымкой внутри и даже снаружи.

Запах масла и чего-то ещё весьма ароматного повис в воздухе. Сфера медленно поднялась над землёй, оказавшись где-то под потолком. Из тумана возник силуэт мужчина в чёрном балахоне.

— Почти десять лет прошло с того дня, как мерзкий червь выкрал сосуд, — начала Патриарх.

Отнюдь не единственный (тем более, что внутри культа были должности и повыше), но от того не менее устрашающий адепт. Сильнейший среди всех живущих в пределах внешней и внутренней стен Доминос, глава подразделения Церкви Аммаста этой Империи.

Один намёк на недовольство этого человека звучал как приговор. Даже Рене великих усилий стоило не попытаться убежать. Но среди всех Магистров, к ней Патриарх относился наиболее благосклонно.

— Тебя действительно можно считать гениальным адептом Рене, но насколько хороший из тебя ребёнок? Ребёнок нашего общего отца — Аммаста, — произнёс неподвижно мужчина.

— Я больше полувека проливала свою и чужую кровь ради Господина… — попыталась возразить культистка.

— И я это учитываю, Магистр. И как всякий отец — Аммаст снисходителен до своих детей. Он терпит их непослушание…

— Вы обвиняете меня в непослушании?! — от таких слов Патриарха, Рене была в натуральном шоке.

— Ты перебила меня? — холодно-возмущённым голосом спросил глава и обрушил на Рене свою ауру. Даже его образ через хрустальный шар связи мог уничтожить весь лагерь, стоило бы Патриарху только пожелать. Вероятно, в живую, он даже души их стёр бы в пыль. — Так вот, — продолжил он говорить уже вмятой в землю девушке, — то, что ты потеряла уже половину своего отряда и даже Храмовника, говорит мне ни о чём ином, кроме как о пренебрежительном отношении к наказам нашего отца.

Рене бы и вновь попыталась возразить, да только давление на всё тело легло, в том числе, и на её губы невидимым кляпом. А Патриарх всё продолжал рассказывать, с каждой секундой сильнее перекрывая доступ к кислороду.

— И рано или поздно, терпение отца может лопнуть. Тебе везёт, что наш Господин целую вечность бороздит Бездну, а потому — десять лет не столь долгий отрезок времени для него. Однако, рано или поздно оно лопнет. И он накажет тебя, Рене, Песнь Бездны… моими руками, — сказал Патриарх и ослабил ауру, позволил Рене ответить.

— При всё уважении, досточтимый… прохрипела она. — В том, что червь выкрал тело