является объектом культа (quod colitur), не создавался бы культ на изображениях; если бы Святые и Ангелы не были объектами культа, их изображения были бы разрешены.

2

Это упоминание об Ангелах приводит меня к памятной цитате о почитании, надлежащем для них у Иустина Мученика.

Святой Иустин, «ответив на аргументы нехристиан», как говорит доктор Роберт Бертон, «которые были выдвинуты против христиан его времени, и заметив, что христиане были наказываемы за непоклонение злым демонам, которые на самом деле не были богами», продолжает: «Но Ему (Богу) и Сыну, который пришел от Него и научил нас этим вещам, и воинству (host) добрых Ангелов, которые следуют за Ним и похожи на Него, и пророческому Духу, мы поклоняемся и выражаем почтение (worship and adore), воздавая им разумную и истинную честь, и не жалея, передаем это любому, кто желает учиться тому, чему мы сами были научены» [15].

Более определенного свидетельства cultus Angelorum[312] не требуется; и оно не является противоественным в связи с событиями, в гуще которых оно здесь имеет место, учитывая, что Святой Иустин упоминает о языческом поклонении демонам, и, следовательно, мог бы без труда обмолвиться не только о непередаваемом поклонении, воздаваемом Единому Богу, который «не отдаст Свою славу другому», но и о более низкой чести, какая могла бы воздаваться творениям безгрешным со стороны дающего или принимающего. Да и сама конструкция греческого оригинала не более жесткая, чем у других авторов; нет необходимости удивлять нас толкованием отрывка, стиль которого не точен, так что два слова (поклонение и почитание, worship and adore) используются в комбинации, чтобы обозначить культ, и что одно из них должно быть использовано для Ангелов, а другое — не должно.

3

Ниже приводится рассказ доктора Бертона об этом отрывке.

«Скультет, протестантский теолог из Гейдельберга, в своем труде „Medulla Theologiæ Patrum“[313], который появился в 1605 году, дал полностью отличающееся толкование этой цитаты; и вместо того, чтобы связать „воинство“ с „мы поклоняемся“, соединил его с „научил нас“. Тогда эти слова можно было перевести таким образом: „Но Ему, и Сыну, который пришел от Него, который также дал нам наставления (научил нас) по поводу этих вещей и по поводу воинства добрых Ангелов, мы поклоняемся“, &c. Эту интерпретацию приняли и защитили в некоторой степени Епископ Булл, Стефан Ле Моин и даже бенедиктинец Ле Нурри, предполагая, что Иустин имеет в виду, что Христос научил нас не поклоняться падшим Ангелам, также как и тому, что существуют добрые Ангелы. Джон Эрнест Грейб в своем издании „Апология Иустина“, которое было напечатано в 1703 году, принял другую интерпретацию, которую перед тем предложили Ле Моин и Кейв. Она также соединяла „воинство“ с „научил“, и требовала, чтобы мы представляли цитату так: „… и Сына, который пришел от Него, который также научил этим вещам нас и воинство добрых Ангелов“ &c. Можно было бы подумать, что Лангус, который издал латинский перевод Иустина в 1565 году, намеревался принять одну из этих интерпретаций или, по крайней мере, соединить „воинство“ с „научил нас этим вещам“. Обе интерпретации, конечно, искусны, и возможно, не противоречат буквальному толкованию греческих слов; но я не могу сказать, что они достаточны, или, что я удивлен, когда авторы-католики описывают их как вынужденные и отчаянные попытки избежать трудностей. Если бы слова, заключенные в скобки, были удалены, тогда вся цитата, конечно, содержала бы сильный аргумент в пользу Троицы; но если они стоят так, как теперь, католические авторы будут, естественно, цитировать их, как поддерживающие почитание Ангелов».

«Есть, однако, трудность в таком толковании цитаты: она доказывает слишком много. Соединяя Ангелов с тремя лицами Троицы, как объектами религиозного поклонения, она, возможно, выходит даже за рамки того, что католики непосредственно утверждали бы по поводу почитания Ангелов. Их известное различие между latria[314] и dulia[315] было бы полностью спутано; и трудность, которую испытывал бенедиктинский редактор, вероятно, была очень велика, когда он сделал свою неудачную попытку объяснить цитату, написав следующее: „Наши противники напрасно возражают против двойственного выражения: мы почитаем и поклоняемся. Ибо первое относится к Ангелам непосредственно, принимая во внимание имеющееся различие между творением и Творцом, второе же отнюдь не обязательно относится к Ангелам“. Это предложение требует уступок, которых никто из наших оппонентов не делает; и если один из двух терминов, мы поклоняемся и почитаем, возможно, применяется к Ангелам, необоснованно бороться, чтобы другой не должен был также применяться к ним. Пожалуй, однако, цитата могла быть объяснена так, чтобы допустить различие такого рода. Интерпретации Скультета и Грейба не нашли много сторонников; и в целом, я был бы склонен заключить, что пункт, который имеет отношение к Ангелам, связан особенно со словами „воздавая им разумную и истинную честь“» [16].

Кроме того, было предложено внести два сильных изменения в текст: первое — перенести пункт, который создает трудность, на место после слов «воздавая им честь»; второе — заменить слово [strategon] (командующий) на [straton] (воинство, сонм).

4

Теперь доктор Бертон продолжает: «Иустин, как я заметил, защищает христиан от обвинений в неверии; и после того, как он сказал, что боги, которым они отказались поклониться, не были никакими богами, но были злыми демонами, подчеркивает, какими были те, которым поклонялись христиане. Он называет истинного Бога, Который является источником всей добродетели, Сына, Который пришел от Него, добрых Ангелов и Святого Духа. Им, он говорит, мы воздаем все поклонение, почитание и честь, которая связана с каждым из них; т. е. поклонение воздается там, где поклонение должно быть, честь там, где честь должна быть. Христиан обвиняли в том, что они не поклоняются никаким богам, т. е. не признают никаких высших существ вообще. Иустин показывает, что это далеко не так, что христиане признают более чем одну категорию духовных существ; они предлагали божественное поклонение истинному Богу, они также верили в существование добрых духов, которые имели право на почет и уважение. Если читатель рассмотрит этот отрывок в целом, он, возможно, увидит, что нет ничего неправильного в таким образом поставленных словах поклонение и почитание, чтобы использовать их для определенных объектов соответственно. Может показаться странным, что Иустин упоминает о служебных духах перед Святым Духом, но это трудность, которая не так страшна для римо-католиков, как для их оппонентов; и мы, пожалуй, можем принять объяснение Епископа Линкольна [17], который говорит: „Я иногда думал, что в этой цитате, `и воинству` эквивалентен `с воинством`, и что Иустин имел в виду прославленное состояние Христа, когда Он