18 августа Карл VII официально вступил в Компьень и в течение следующих десяти дней держал там свой штаб. За это время его офицеры овладели большей частью окрестностей, включая крепости на Уазе — Крей и Пон-Сен-Максанс. Их жители и гарнизоны, как позже жаловался Бедфорд, "сдавались, не сопротивляясь и не ожидая подкрепления". Современники были потрясены скоростью англо-бургундского краха. По словам пикардийского хрониста, пережившего эти события, Жанне д'Арк достаточно было призвать город к капитуляции, чтобы он открыл свои ворота. Ее "чудеса убедили их в том, что это был Божий замысел". Если бы Карл VII решил вторгнуться в долину Соммы, то, по мнению хрониста, он мог бы занять Сен-Кантен, Корби, Абвиль и Амьен. Некоторые полагали, что он мог бы вернуть себе всю ланкастерскую Францию[426].

Потеря крепостей на Уазе, через которые проходили основные сухопутные и речные коммуникации между Парижем и Пикардией, стала тяжелым ударом для ланкастерского правительства. В конце августа последовала сдача города Леньи, гарнизон которого был выведен для укрепления позиций на других фронтах. Как только солдаты ушли, жители Леньи направили к Карлу VII делегацию с изъявлением своей покорности. Это был еще более серьезный удар, так как Леньи был сильным городом с крепостной стеной и важным укрепленным мостом через Марну. Его падение открывало подступы к Парижу со стороны долины Марны, и только Мо оставался единственной крупной крепостью с гарнизоном в этой долине, все еще находившейся под английским контролем. В руках партизан Карла VII вновь завоеванные города стали базой для захвата большого количества изолированных и необороняемых замков, из которых они контролировали передвижение по дорогам и рекам. Они перекрыли доступ к столице, создав угрозу возврата к осадному положению, делавшему жизнь ее жителей столь бедственной до 1422 года. Паника охватила дворцы, улицы и предместья города. Парламент приостановил свои заседания. Некоторые городские ворота были замурованы. Пригороды были опустошены, а их жители переведены за городские стены. Религиозная экзальтация в городе приобрела ту степень накала, которая всегда сопутствует опасности. Были организованы специальные мессы. Из Сент-Шапель выносили фрагменты Истинного Креста, чтобы показать их народу. Большие процессии проходили по улицам, чтобы умиротворить Бога битв[427].

По мере углубления кризиса появлялись тревожные признаки того, что он распространится и на Нормандию, где в результате вывода войск для обороны Парижа численность гарнизонов оказалась на опасно низком уровне. В Мэне и герцогстве Алансонском местные партизаны, воспользовавшись ситуацией, заняли ряд мощных крепостей, в том числе старые замки герцогов Алансонских Бонмулен на реке Итон и Сен-Сенери на реке Сарта, которые в последующие годы принесли немало проблем англичанам (Карта IV). В юго-восточной Нормандии Артур де Ришмон, раздосадованный тем, что его не включили в состав королевской армии, в начале августа неожиданно ворвался в долину реки Эвр во главе своей бретонской компании. Была захвачена крепость XII века Конш-ан-Уш, руины которой до сих пор возвышаются над дорогой из Руана в Верней. Эврё, главный город региона и оплот обороны юго-восточной границы, заключил соглашение о капитуляции на условиях.

На северном направлении английские гарнизоны после пяти лет относительного мира были сокращены по численности и ослаблены еще до осады Орлеана. Этот регион был богат старинными и не сильно укрепленными сеньориальными замками. С повторной оккупацией французами Бовези и долины Уазы пробудились партизанские настроения, дремавшие в течение многих лет. Старые союзники Ла Ира и Жака д'Аркура вновь появились с новыми компаниями в долинах рек Бресль и Варенн (Карта II). Главным действующим лицом здесь стал Андре де Рамбюр, глава одного из крупнейших дворянских родов Пикардии. В августе 1429 г. компания Рамбюра под руководством местного священника захватила старый замок семьи д'Аркур в Омале на реке Бресль, который теперь принадлежал графу Уорику. Гарнизон Уорика, состоявший всего из шести человек, был быстро перебит. Вскоре к людям Рамбюра присоединились не только другие пикардийцы, но и люди из оккупированных англичанами районов западной Нормандии. Через месяц после взятия Омаля Андре де Рамбюр двинулся в нормандский Вексен и захватил старую крепость XII века Этрепаньи, принадлежавшую баронам Греям из Хитона. Как и в других местах, ее, по-видимому, сдал набранный из местных жителей гарнизон. Итальянская компания, находившаяся на французской службе, заняла и укрепила здания приорства в Бланжи, расположенного на небольшом расстоянии от Омаля. Вместе захватчики совершали опустошительные рейды по всему региону к северу от Сены, доходя до ворот Руана и загоняя в города толпы беженцев[428].

Эти вторжения в провинцию, которая еще совсем недавно была наиболее защищенной территорией ланкастерской Франции, произошли в то время, когда герцог Бедфорд с трудом оборонял подступы к столице от превосходящей французской армии. Около 21 августа, всего через пять дней после возвращения из Монтепилуа, он был вынужден покинуть город, чтобы помочь Эврё в день, назначенный для капитуляции города. Бедфорд взял с собой всех людей, которые были выведены из гарнизонов Нормандии в июле, оставив удерживать столицу уменьшенными силами английских и бургундских отрядов. В Руане Бедфорд спешно реорганизовал оборону нормандских границ, создав ряд новых военных командований. Северная граница был передан в руки Роберта Уиллоуби и 23-летнего Эдмунда Бофорта, племянника кардинала находившегося в начале долгой военной карьеры в Нормандии. Бофорт был назначен капитаном в Нёшатель, Гурне и Жизоре, а Уиллоуби принял командование в Понтуазе. К югу от Сены были созданы два полевых отряда: один под командованием Ричарда Валлье, бальи Эврё, прикрывал юго-восточную границу, а другой под командованием Ральфа Ботелера — юго-западную. Однако все эти силы были разбросаны на значительных расстояниях. У Бедфорда не хватало людей, чтобы противостоять армии Карла VII к северу от Парижа и в то же время защитить обширную территорию Нормандии от возможных нападений с севера и юга[429].

Филипп Добрый внимательно следил за этими событиями из Арраса. Некогда непобедимая английская армия была перенапряжена и, казалось, находилась на грани краха, оставляя его одного противостоять силам Карла VII. Вторжение в Пикардию и долину Уазы превратило владения Филиппа на севере Франции в зону военных действий. Проводившаяся им на протяжении шести лет политика укрытия своих владений во Франции за стеной перемирий и оставления активного ведения войны англичанам окончательно зашла в тупик. Его Совет, ведущие члены которого находились с ним в Аррасе, разделился во мнениях. Большинство из них были сторонниками продолжения переговоров с Карлом VII, даже если это означало подрыв союза с англичанами. Некоторые члены Совета открыто заявляли, что договор в Труа был ошибкой. Меньшинство, возглавляемое Югом де Ланнуа и престарелым Жаном де Туази, бывшим воспитателем Филиппа и предшественником Ролена на посту канцлера Бургундии, придерживалось иной точки зрения. Они только