— Они твои друзья, Леонид, а ты собираешься надуть их. Тебя это не смущает?

— Они небогаты и много не поставят.

— А как же Игорь? Мне перед ним неудобно.

— Успокойся, он никогда не участвует в пари.

* * *

Накануне игры мы встретились напротив «Бон-Марше». Я сел в такси, и началась генеральная репетиция. Леонид хотел быть уверен, что я все запомнил. Мы сыграли партию прямо в машине за рекордно короткое время. Как блиц. На сороковом ходу он задумался. Нахмурил брови, как будто что-то его вдруг обеспокоило.

— Проблемы, Леонид?

Он покачал головой и продолжил играть. На пятьдесят втором ходу я поставил офицера на е6. Мат! Ботвинник переломил ход партии и с блеском выиграл.

— Нужно будет слегка сбавить темп, — рассеянно произнес он.

— Что-то не так?

— Все нормально.

— Мы можем поменяться. Я буду играть черными, и, если проиграю, никто не удивится.

— Мы ничего не станем менять!

— Ни один человек не поверит, что я способен тебя победить.

— Эти рохли до сих пор верят, что коммунистическая партия защищает интересы трудящихся. Они проглотят что угодно.

— Я бы не обыграл тебя, даже будь ты мертвецки пьян. Надувательство слишком явное. Они догадаются.

— Виктор — большой хитрец. Он все предусмотрел. До завтра.

* * *

Народу в клубе собралось великое множество. Леонид всю неделю готовил почву, рассказывая, что Виктор Володин совсем сбрендил и решил ставить на Мишеля десять к одному. Игорю идея не понравилась:

— Ты же знаешь, в нашем клубе на деньги не играют.

— Мы не виноваты, что Виктор такой болван и хочет просадить свои деньги, — подал голос Владимир.

— Дело принципа. А принципы на то и принципы, чтобы им следовать.

— Правила установлены нами и для нас, а Виктор Володин не член клуба, — возразил Павел.

— Невероятно, что он хочет ставить на Мишеля. У мальчика нет шансов. Ни одного на миллион.

— На скачках Виктор всегда играет по-крупному, — пояснил Леонид.

— Очень странно.

— Мишель здорово поднаторел, — сказал Леонид.

— Не заметил, — возразил Игорь.

— Вы с Леонидом утверждаете, что Володин — человек бесчестный, вот мы его и проучим, — предложил Виржил.

— Исключение подтверждает правило, — подвел итог Грегориос. — Все против Виктора Володина!

При этом разговоре присутствовали все члены клуба, кроме Вернера, крутившего кино на улице Шампольона. Был даже Лоньон, не показывавшийся в «Бальто» целых два месяца. Виктор появился к трем, в сшитом на заказ костюме, который был ему чуточку узковат. От него за версту разило одеколоном.

— Как поживаете, Виктор? — поинтересовался Павел. — Мы редко вас видим.

— Предпочитаю по воскресеньям не сидеть в затхлом помещении, провонявшем табаком и пивом. Я езжу в Лоншан или Отей. Подышать. Нет ничего лучше лошадей. Мы с другом — он барон, из старого дворянства, — купили на двоих лошадку. Будущий чемпион. Скоро начнем выставлять ее в провинции.

— Вы что, ограбили парфюмерный магазин? — продолжил беседу Павел.

— Когда иду сюда, всегда принимаю меры предосторожности.

— Кажется, вы ставите на Мишеля против Леонида? — спросил Виржил.

— Держите меня за идиота? У него нет шансов. Это все равно что свести на ринге девочку и тяжеловеса.

Они переглянулись, сбитые с толку таким ответом. Надежда подработать ускользала.

— Я поставлю на малыша Мишеля при двух условиях.

— Каких именно?

— Он будет играть белыми.

Подобная тактика называется «забросить наживку». Выставить в качестве препятствия то, на что все безусловно согласятся. Первое условие Виктора возражений не вызвало.

— И Леонид наденет вот это.

Он достал из внутреннего кармана пиджака очки сварщика с совершенно черными стеклами для защиты от вспышек.

— Он ничего не увидит. Будет играть вслепую. По памяти. Это даст Мишелю небольшую фору и уравняет шансы. На этих условиях, господа, я готов держать пари и поставить на Мишеля против Леонида.

— Это все меняет.

— Такого еще не бывало.

Они заспорили. Способен ли Леонид запомнить все ходы партии? Он никогда ничего подобного не делал. Можно быть великим игроком и не помнить расположения фигур на доске, даже если твой противник — дебютант. Они бы колебались и осторожничали до самого закрытия бистро, но Леонид поддал жару:

— Сегодня воскресенье, Виктор Анатольевич, здесь ты мне не патрон, и я выскажу тебе все, что думаю. Ты — подлый трус и ничтожный фашистюга. Думаешь, ты самый хитрый? Поцелуй меня в зад! Комбинатор хренов! Я играл и выиграл вслепую сотни партий. В том числе у чемпионов. — Он вытащил из кармана пачку «бонапарток» и «расинок». — Здесь восемьсот пятьдесят франков. Можешь пересчитать! Какие ставки?

— Два к одному.

— Ты — мерзкий кровопийца, обираешь бедняков. Впрочем, чего ждать от беляка!

Леонид готов был убрать деньги, но Виктор его остановил:

— Четыре к одному. И на этом все.

— Вслепую я играю семь к одному.

— С ума сошел?

— Сдрейфил? Возвращайся на бега и делай ставки на первые три номера.

— Если ты так в себе уверен, пусть будет пять к одному. Это мое последнее слово.

— По рукам!

Их уговор подстегнул остальных. Зашуршали купюры, каждый хотел участвовать. Виктор и Владимир записывали ставки в блокнот. Лоньон выложил на стол три пачки денег и прикрыл их ладонью:

— Как вам кажется, мсье Володин, у меня большие уши?

Мы переглянулись. Никто никогда не говорил при Лоньоне о размере его ушей. Как он узнал? Кто проявил неосторожность?

— Я видал и побольше, — ответил Виктор. — У казаков они огромные.

— Господь наградил меня такими ушами, чтобы я мог все слышать на расстоянии. Вы сказали пять к одному?

— Именно так.

— Ставлю три тысячи. У меня не только большие уши, но и чертовский нюх. Вы — спец по кинжальным ударам, но будете биты.

— Ты уверен в своих словах? — спросил Имре у Леонида.

— У меня в голове сотни партий.

— Я не хочу потерять деньги.

— Хочешь озолотиться — рискуй, сегодня или никогда! Пять к одному!

— У малыша нет ни одного шанса! — весело воскликнул Томаш. — Я дважды сделал его на этой неделе. Если хотите, я сыграю с ним после Леонида.