Заманчиво было бы, что тут отрицать, пригласить Павла Петровича на Юго-Запад к Гарику и маме, но я не решилась без ведома хозяев. Вместо того выразила согласие нанести визит нанимателю. Гораздо легче сказать Гарику, что я задерживаюсь, чем просить его прогуляться или навестить маму, пока я буду принимать невзлюбленного им Павла Петровича. С Сергеем в этом отношении было неизмеримо проще. Однако, иметь всё сразу удается редко и не всем.

С Гариком мы встретились после мероприятия ближе к вечеру на Чистых Прудах, у памятника Грибоедову, там, где Люся Немировская много лет назад налетела на машину. Прежде, чем пересечь роковую улицу, я долго оглядывалась по сторонам.

Гарик ждал меня со стороны Фамусова (все, надеюсь, помнят, что на постаменте у ног автора, реалистически насечены герои бессмертной комедии), мы долго бродили по прелестному бульвару (надо ли уточнять, что не с Фамусовым?) и остановились выпить кофе на веранде над прудом, где незадолго до того Регина умоляла выяснить, не глуп ли он, прежде чем предпринимать решительные шаги.

Куда уж решительнее, думала я между тем, предвкушая грядущее объяснение с мамой Еленой Степановной. Видит Бог, хорошего от визита я не ждала ничего.

Тем приятнее было ошибиться…

Мама Гарика искусно обошла острые углы и за вкусным обедом просто установила факт нашего знакомства. Ни о чем меня не спрашивала, ничего не требовала. Хорошее воспитание, к счастью, возобладало.

Вслед за семейным визитом установилась временная тишь да гладь почти до конца следующей недели. Мой покой смущал лишь негодяй Абрикосов, он добился-таки от Марата, чтобы главный редактор лично прочел его эпопею. Марат проклинал Абрекова и меня в придачу, назначил собеседование, где мы громко кричали втроем, но Абрикосова не утихомирили. По обыкновению следовал ужас без конца и края.

Милый моему сердцу «Домик деревянный» я доковыряла до конца, и мы с автором Виктором Гавриловичем начали все сначала уже вдвоем.

Тем временем я оформляла отпуск, чтобы приурочить его к конференции в Мэрилендском университете. Ирочка, моя ящеричка, выбрала день, бросила младенца на тетю Риту, приехала в Москву и осуществила звонок Борису в посольство в Штаты. Что он ответил, я знать не могу, но Ирка принесла весть, что ее супруг готов меня принять и встретит в аэропорту после телеграммы о дне прибытия. Оставалось узнать день прибытия и получить бумаги с инструкциями, если наниматель, то есть друг Поль, не передумал.

Я подождала малое время и побеспокоила Отче Валентина, спросила в некоторой растерянности, не случилось ли чего с Павлом Петровичем. Он так уверенно говорил о командировке, и вот ни слуху от него, ни духу.

Валентин всласть поизмывался, высказал предположение, что мне все приснилось в дурном сне, командировки и брачные пропозиции…

Разговор произошел в четверг утром, и буквально через несколько часов зловредный Отче был посрамлен, а я отмщена. Общество только собиралось в отдел прозы после перерыва, как тот же самый Отче позвал меня к телефону и сказал бурбонским голосом:

— Опять я, гадостное дитя. Собирайся, в пять часов к нанимателю поедешь. Антон будет ждать внизу. Мне не велено, да и сам не хочу. Не будь прирожденным русским дворянином, донес бы твоему Отелло, но честь не велит. Позвоню завтра, пообедаем вместе, если не загордишься. Поцелуй за меня друга Пашу. Привет.

— Пока, Отче, спасибо, — рассеянно сказала я, и стала соображать, что мне делать.

Звонить на службу Гарику я не любила, отчасти из-за его непроизносимого отчества, отчасти потому, что, если подходили женские голоса, они проявляли излишний интерес, по-моему, даже комментировали беседу, как наши девушки из отдела прозы. Насколько я улавливала смысл реплик, задавались вопросы и получались ответы на тему, произошла смена подруги или еще нет.

Во всяком случае, я неоднократно слышала возглас: «Нет, все та же!»

С другой стороны, звонить Гарику ко мне домой от друга Поля и сообщать, что задерживаюсь, было бы тоже не совсем удобно. Пришлось потренироваться, одним духом спросить Игоря Хасровича(?), выслушать очередное «опять она» и лишь после того отнюдь не вскоре:

— Григорян у телефона. Добрый день, Катя, как хорошо, что ты позвонила. Можно я тебе перезвоню с другого телефона через пять минут?

Через пять минут я взяла трубку и прежде, чем Гарик успел изложить свое сообщение, сказала, что могу сегодня задержаться, связано с командировкой. Сплошная чистая правда, кому надо знать, что документы и инструкции я буду получать у нанимателя на дому?

— Очень хорошо, Катя, — согласился Гарик. — Если будешь возвращаться поздно, позвони, я встречу. Катя, я хотел спросить, это не очень удобно, конечно. Ты не будешь возражать, если Сурен сегодня зайдет? Часов в девять?

— Как ты думаешь, Гарик, если я буду возражать, он зайдет или нет? — безнадежно спросила я.

Все ясно, Сурен узнал, куда я еду, теперь его не остановишь, хоть из пушек в него пали. Вольно ж было Гарику хвастаться.

— Я боюсь, что он всё равно зайдет, — честно ответил Гарик. — Я очень просил не делать этого, но он сказал, что будет спрашивать у тебя. И ты его обязательно пригласишь.

Я вспомнила девушку Леру в городе Норильске, позавидовала, вздохнула и высказалась спокойно, как смогла.

— Ну ладно, ждите меня к девяти, а может и раньше, как получится. Пока, Гарик.

«Надо было пригласить к себе друга Поля в таком случае, они с Суреном составили бы потрясающую пару гостей», — думала я, бесцельно крутя в руках телефонную трубку, пока мне не напомнили, что телефон нужен всем. А может быть, не поздно переиграть… Или пригласить Сурена прямо к нанимателю, тоже неплохая мысль.

Сто раз прав был Валентин, предупреждал меня не единожды и не дважды! А ведь про оружейный «прайс-лист» из Америки я Вальке не сказала, постеснялась. Если бы Валюша знал, в какую авантюру его замешали, то прямиком отправил меня в Норильск, поискать Леру.

Ни Гарик, ни в особенности Сурен не скрывали опасения, что охота за информацией продолжается, а конкуренты в неведении, что Сурен получил искомый груз. Хотя, минуточку… Если Сурен рвется ко мне в гости нынешним вечером, то, боюсь, следующая порция подоспела. Ужас…

Ладно, сказала я себе, все по порядку, как в Валькиной конторе: сначала глебовское дело, то есть — наниматель друг Поль, потом Оли-Адино, конкретно — Гарик и Сурен. С ума сойти можно, как Валькины дела у меня странно трансформировались!

А назначь ему эскулапы дочкину операцию на другой день? А направь я Ольгу-Аду к Валентину, как оно следовало? А не заскочи доктор социологии Криворучко неожиданно заплатить деньги? Интересно, что бы я делала тогда?

Что-что, «подумаешь, бином Ньютона», сидела бы в обнимку с «Домиком деревянным» и ждала звонка от Сергея, гадала, когда он соизволит появиться. Очень скучно было бы. Зато сейчас веселее некуда!

Поглощенная размышлениями, я не услышала, что Викеша зовет меня и протягивает телефонную трубку.