вытаскивать не надо? Нам, лишь бы крышка открылась? А потом мы отыщем твой рубин среди остальных сокровищ! И тогда…

— Отойди-ка! Вот так, чтобы свет лучше падал! Уф-ф! Продолжим!

— Давай, Андреас! Уже недолго! Уже чуть-чуть! Не сдавайся, Андреас!

Какое «не сдавайся»? У меня, словно силы прибавились! Ещё полчаса-час, и я возьму в руки величайшее сокровище человечества — волшебный рубин! И ка-а-ак дам по нему своим перстнем! И ка-а-ак хлынет магия! И ка-а-а-к… Эй, ты чего⁈

— Призраки!! — пискнула Катерина, присаживаясь от страха.

* * *

Какие ещё призра… — начал я и осёкся. Потому что явственно услышал звуки.

— А я говорю, брат Кресзенз, что я закрывал замок! — услышал я тонкий, юношеский голос.

— А я говорю, что вечно ты всё забываешь, Бернхард, — лениво и насмешливо прогудел другой, густой и басистый, наверняка принадлежащий этому Кресзензу.

— Ты же сам видел, как я закрывал тот проклятый замок!

— Э-э-э, нет! Я видел, как ты присел, чтобы его закрыть… да. Но закрыл ли? Бывает, что дужку замка забудут вставить в замок и поворачивают ключ… Если ротозей, вроде тебя, ха-ха-ха! И висит замок незакрытый!

— Но замок валялся рядом!

— Тем более! Значит, поднимаясь, ты ещё и задел замок, и тот выпал из дужек. Вот ты растяпа! А ещё оруженосец славного рыцаря! Ха-ха-ха!

— А я говорю, что я закрыл замок!

— Брат Кресзенз! — негромко позвал ещё один голос, — А дело-то нечисто! Я помню, что оставлял здесь факел. А сейчас его уже нет.

— Так! — мгновенно построжал голос брата Кресзенза, по всей видимости, старшего в этой группе, — Всем быть настороже! Алмерик и Руперт! Тушить факелы! Посмотрим, не сверкнёт ли свет впереди⁈

— Туши факел! — шепнул я Катерине, — Скорее!

Катерина наверняка тоже слышала чужие разговоры и поняла, что это не призраки. Во всяком случае, она тут же сунула факел в гору земли, накиданную мной из ямы, ещё и придавив его ногой. Факел тут же погас, правда в нос полез едкий дым… ой, когда я из кулеврины стрелял, я ещё и не таких дымов нюхал!

— А-а-апчхи! — сказала Катерина, — А-а-а…

— Зажми нос! — с отчаянием выдохнул я, — Скорее!

— Слышали⁈ — воскликнул третий голос, уж не знаю, Алмерика, Руперта, или ещё кого-нибудь.

— Вроде бы был какой-то звук… — мрачно согласился Кресзенз, — Так, ребята! Зажигай факелы! И давайте-ка посмотрим вокруг повнимательнее…

Я услышал звуки ударов кремнем по кресалу, наверняка кто-то пытается высечь огонь… Что же делать? Я зажёг огонёк в ладони и знаками показал, что можно опять поджечь факел. Хуже уже не будет, это точно.

— Следы! — воскликнул тот, молодой, который Бернхард, — мокрые следы ведут вперёд! Кто-то ходил по снегу, потом вошёл в подземный ход, а потом снег с его сапог растаял!

— Ты прав… — проскрежетал Кресзенз, — И ещё: следы ведут только вперёд. Точнее, два следа ведут вперёд. И ни один из них не возвращается. Значит, двое проникли сюда и они всё ещё здесь… Руперт! Немедля беги к комтуру замка! И расскажешь всё по порядку, что случилось. Алмерик и Панкрац! Остаётесь здесь. Рубить к чертям собачьим всякого, кто попытается прошмыгнуть мимо вас, если он не из нашей группы! Рейнер, Бернхард и Хейнер! Идёте со мной. Оружие наизготовку! Посмотрим, что за таинственные гости пожаловали в подземный ход крестоносцев!

— Посвети! — отчаянно попросил я девушку и принялся закидывать вход ближайшими мешками с мукой. Ну, хоть какая-то преграда. Теплилась последняя надежда, что дойдя до конца подземного хода и увидев открытую решётку, крестоносцы решат, что двое неизвестных улизнули из замка и больше их искать не имеет смысла. Но если они по пути будут толкать дверцы… Пусть одна из них не откроется! Даже, если они навалятся вчетвером! И я швырял мешки, как одержимый.

Это хорошо, что двери открывались внутрь. Наверное потому, что сам подземный ход был не слишком широк и, если бы двери открывались наружу, то открыв две противоположные двери, вы перекрыли бы весь проход. Через несколько минут дверь была надёжно завалена мешками. От пола до потолка и в несколько рядов. Я устало присел на один из мешков, а Катерина вытянула шею, прислушиваясь. Девушка была бледна, но сохраняла хладнокровие. Не призраки? Значит есть выход! — так, по всей видимости, рассудила она.

И в этот самый момент, кто-то сильно толкнулся в дверь. А потом ещё раз, ещё сильнее. Самые мрачные прогнозы сбывались…

* * *

— Открывай! — заревел знакомый голос брата Кресзенза, — Открывай, не то хуже будет!

— Вот я дурак! — почему-то шёпотом выругался я, зажигая огонёк на ладони. Таиться уже смысла не было, — Не просто дурак, а самый настоящий балда!

— И почему же? — уточнила Катерина. Тоже шёпотом.

— А потому! Видел же, что замок смазан! Нет, думаю, это просто крестоносцы так хорошо за имуществом следят! Видел, что паутины нет. А-а-а, думаю, это ещё неделю назад кто-то случайно зашёл… А нет бы подумать как следует! И тогда сообразил бы, что в этот подземный ход кто-то часто наведывается! И-эх! И сам пропал, и тебя втянул…

— Открывай! — надрывался Кресзенз, — Всё одно, деваться вам некуда! Лучше сдавайтесь честью, иначе силой возьмём!

— Как всё плохо! — покосился я на крышку сундука, видневшуюся в яме, — Если бы был просто сундук! А это ведь, окованный металлическими полосами сундук! Его простой железной полосой не сломать. И крышку не открыть. Чтобы крышку откинуть, ещё часа четыре по краю сундука копать надо. И ещё замок, наверняка, есть… А ведь, я чувствую! Чувствую, что волшебный рубин здесь, в сундуке! Вот он! Только руку протяни! Но между рукой и рубином проклятая крышка сундука!

— Так что же? Сдаёмся? — сцепила зубы Катерина.

— Я — нет! — выдохнул я, — Тебе можно, тебя не тронут… Во-первых, женщина, во-вторых, не просто женщина, а графиня, в-третьих — монашка. Да ещё свободно можешь сказать, что я тебя силой утащил. Взял с собой, вроде живого щита. Чтобы, если что, поторговаться за свою жизнь.

— А что же не торгуешься?

— А я догадался, что бессмысленно это. Вроде как. Вот и не торгуюсь.

— Что тут у вас⁈ — послышался голос, в котором я узнал голос