– Сдавайтесь, – услышал собственный голос Маркел, выходя вперед. Он снял маску, являя всем свою личность. Некоторые на секунду опустили бластеры, но затем неуверенно подняли их вверх. – Вы все знаете, кто я. Легат, левая рука консула Лазаруса…

– Он лжеконсул! Стой, где стоишь, – скомандовал один из патрульных, судя по знакам отличия, трибун. – Вы арестованы по обвинению в государственной измене.

– Это же вы изменники, – развел руками Маркел, призывая своих друзей и патрульных опустить оружие. – Лазарь был назначен самой Ромуа. Почему вы не признаете этого?

Противники засомневались. Воцарилось молчание, которым решил и дальше воспользоваться Маркел:

– Мы лишь выполняем его приказ. Мы защищаем Гердию и хотим, чтобы она процветала.

– Как и мы! – крикнул кто-то из патрульных.

– Тогда у нас проблемы, – прошептал сзади Велорий, но решил дать еще немного времени Маркелу, когда тот бросил через плечо строгий взгляд.

– Пропустите нас к якорной установке, и пусть жертвы прекратятся. Где Арвий? Почему его нет среди вас? Он боится. Он знает, что проиграет эту битву, и бросил вас на произвол. Зачем умирать за труса? – развел руками Маркел, оглядывая всех присутствующих. – Мне кажется, что хватит смертей на сегодня. Присоединяйтесь к нашей компании, и я лично возьму вас под свое командование в своё крыло флота.

Патрульные переглянулись. Видно было, что они переговариваются по интеркому с изоляцией шумов, так что их не было слышно никому снаружи. Через несколько секунд напряженной тишины трибун поднял руку, и патрульные расступились, отдавая честь Маркелу.

– Наверное, ты прав, легат, – поклонился он, – Гердии хватит смертей.

Маркел переглянулся с Риной и Велорием, и они втроем устремились к якорному механизму, путь до которого преграждал лишь небольшой мост, ведущий к центру станции.

* * *

Лазарь нервно сидел в своем кресле, когда на его главном экране высветились легаты и Рина. Увидеть их троих живыми было для него великим облегчением. Он позволил себе искреннюю улыбку, а затем, осмотрев их, покосился на бортовой монитор, с выведенной на экран орбитальной станцией. Все орудия были выключены, а щиты сняты.

– Задание выполнено, консул, – доложил Велорий, – можете спускаться на станцию.

Лазарь сухо кивнул, направляясь к своему шаттлу. Он был рад, что у него есть такие легаты, способные выполнить кажущиеся невозможными задания. Он был рад, что станция наконец-то под его контролем и почти цела. Теперь он сможет использовать её против Арвия.

Подлетев в шаттле к шлюзу, он наблюдал, как тысячи осколков его кораблей и разорванные тела людей дрейфуют по бесконечному пространству. Это ужаснуло его, во рту пересохло, и он предпочел не смотреть эти картины, напоминавшие ему, что он частично был причиной этого, когда открыл огонь из орудия Улья по станции.

Его тяжелые ботинки глухим стуком отдавались по всем коридорам. Он шел в компании своих легатов, которые решили сопроводить его от самого шлюза до якорной установки.

– От вас воняет…

– Дерьмом, консул, – позволила себе перебить Лазаря смешком Рина.

– Да уж, – тихо бросил он, покосившись на всех троих.

– Консул Лазарус, – начал Маркел, подводя его к пятнадцати легионерам, ожидающим у одной из стенок в комнате с якорной установкой – огромными вращающимися, словно гироскоп, кольцами, посреди которых был шар, постоянно крутящийся в разных направлениях. – Консул, – попытался привлечь еще раз внимание Лазаря Маркел, и, нахмурившись, Лазарь оторвал свой взгляд от созерцания прекраснейшей завораживающей машины, – эти патрульные были сбиты с толку Арвием Аараном. Они перешли на нашу сторону. Я взял их под свое командование.

– Вы встречались с Арвием лично? – поднял брови консул, оглядывая легионеров.

– При всем уважении, нет, консул, – опустил голову вышедший вперед трибун, очевидно, командир этого отряда.

– Знаете ли вы, где сейчас Арвий Ааран? Он был на этой станции? – скрестил руки за спиной Лазарь, подходя к трибуну вплотную.

Трибун отрицательно покачал головой.

Со словами «очень жаль» Лазарь достал свой любимый пистолет, всегда висевший у него на боку, и выстрелил трибуну в грудь. Пуля застряла внутри, а трибун тут же рухнул на землю и испустил дух. Лазарю было противно смотреть на всех этих предателей, на тех, кто не верил в него с самого начала. Ему требовалась показательная сцена, и он её устроил. Устроил хорошо. Хотя была ли она показательной? Консул свято верил, что, предавший однажды, предаст еще раз, а оставлять десятки нелояльных потенциальных противников у себя за спиной не входило в его планы.

Немой вопрос повис в воздухе. Лазарь прекрасно видел ошарашенное лицо Маркела, хищную, даже слегка дикую улыбку Рины и безучастное лицо Велория. Консул посмотрел на троих тяжелым взглядом, и никто не смог выдержать взгляд ответно. Вздохнув, он проговорил:

– Этого в космос. Остальных на добывающую колонию.

* * *

Февраль, сектор Мираж, система Мираж, мегаполис Мираж, трущобы.

Она бродила по трущобам уже которую неделю. Постоянные взгляды сопровождали её. Все тело чесалось от постоянной грязи, но она не смела останавливаться, а упорно шла вперед, отдыхая, только когда ела или когда на пару часов усаживалась в какую-нибудь помойку поспать. Ей казалось, что остановись она – тут же упадет замертво, и только большая сила воли помогала ей идти дальше.

Мелиса понятия не имела, где начинаются эти Гнилые Районы. Но чувство, что наемник из Гердии идет за ней, подстегивало девушку, заставляя идти вперед все дальше и дальше, петляя и виляя между улочками.

Чем дальше на северо-восток она уходила, тем плачевнее выглядели дома, тем темнее становилось на улице и тем больше везде появлялось песка, надутого сюда ветром. В одну из ночей Мелиса даже уснула на небольшой куче, а проснувшись, весь следующий день вытрясала крупинки изо всех мест, куда песок даже в принципе не мог попасть, но попал.

«Почему так все чешется?» – недоумевала она, гневно расчесывая все свое тело, поклявшись себе, что, когда доберется до Гнилых Районов, обязательно найдет там ванную – пусть и с самой грязной на свете водой, но ванную.

Её часто мутило: она присаживалась отдыхать, и пару раз, после плотного обеда, её рвало. Конечно, Мелиса была не привыкшей к еде трущоб, и, возможно, тот паек, что дал ей Себастиан, уже испортился, поэтому, недолго думая, она выбросила все, что могло иметь отношение к её отравлению.

Это было несколько дней назад. Но симптомы продолжились, и стало даже хуже. Периодическая слабость окутывала её ноги, увлекая на землю, но девушка старалась все время посвящать движению вперед и неумолимо шла, спрашивая у редких прохожих дорогу до Районов.

Сегодня она поняла, что уже почти не может встать. Еда закончилась вчера, а слабость была настолько сильная, что, казалось, еще чуть-чуть, и она просто рухнет на землю навсегда. Одежда сильно отягощала её. Казалось, что тонкие ткани весили сейчас сто килограммов, а потому она решила немного облегчить свое одеяние, отодрав рукава своей рубахи, оторвав капюшон и, как ей казалось, лишние мотающиеся куски.