но если налетит орда кочевников и начнет резать всех направо и налево, нам это не поможет. С одним-двумя я справлюсь как-нибудь, наверное, но против толпы без шансов. Разве что получится удрать.

— И что теперь? Не отказываться же? Мы ведь взяли деньги и они на нас рассчитывают.

— Свалим от всех, если что. — предложил Макс. — Пусть сами хреначатся. Я так и делал… эмм… раньше.

Конь недовольно заржал. С таким планом в степи выходить не стоило. Но не отказываться же, действительно, после всего пережитого?

— Надо подумать. Как выжить самим, ну и помочь этой компании. Они, в общем, неплохие мужики, по местным меркам. Не сердись, Тая, я помню, что к тебе приставали и даже пытались лапать, пока я не дал понять, что так делать не надо. Но ты ведь единственная девушка в караване, если не считать куниц. Тем не менее, мы столько едем, и никто пока не пытался нас ограбить, свести меня или… ещё что-нибудь сделать плохое. В общем, надо подумать.

— Клянусь выдрой, ты уже что-то придумал. — серьезно сказал Хорис.

— Ну…

— Не стесняйся. — улыбнулась Тая. — Ты самый умный конь на свете.

— Рад, что вы в меня верите. Сначала я хотел предложить им гуляй-город, но, если правильно понял Атаульфа, они и сами додумались. Повозки ставят кругом, а защитники укрываются за ними. Единственное, надо спросить, крепят ли они щиты на повозках?

— Я спрошу.

— Наша задача, чтобы они успели всё это подготовить.

— Есть идеи?

— Ага. Пока мы наверху отдыхали, я подумал немного. Ты ведь видела эти новые повозки?

— По-моему, такие же, что остались наверху.

— Я не о том. Как ты думаешь, сколько времени они их будут разворачивать и ставить в круг?

Тая задумалась.

— Наверное, долго. Но я не пойму, к чему ты клонишь.

— К тому, что убежать я смогу от любых кочевников. Но надо не просто сбежать самим, но и предупредить наших сильно заранее, чтоб они успели занять оборону. Это не лесные разбойники, а конница.

— Говори уже, умник!

Серый довольно заржал.

— Смотри. Надо нам организовать передачу тревоги по эстафете. — конь покосился в стороны, и нарисовал копытом на мягкой земле. — Смотри, это караван.

— Допустим.

— Чтобы наши успели выстроиться, нужно засечь кочевников за пару парасангов… тьфу, километров за десять. Ну, может и меньше, но для верности лучше подальше. Мы бегаем перед караваном вот по такой длинной дуге вправо-влево и осматриваем все подозрительные места по пути. Пока не найдём врагов. Вот это налётчики, мы их нашли.

— Вижу.

— А вот мы рядом. — конь продолжил рисовать копытом. — Но караван далеко, до него не докричаться. Что мы делаем? Мы ставим Шамира с его новым жеребцом во-от здесь. Ровно посередине между нами и караваном. Он сопровождает нас, но по внутренней дуге, с меньшим радиусом. Как только мы замечаем налётчиков, мы рвём когти назад, а Шамир видит это и скачет к каравану. Если там не спят, то они сразу понимают, что дело неладно, и начинают строиться. Когда кочевники прибегут, их уже будут ждать. Как я придумал?

— Молодец! — Тая обняла коня и поцеловала его в морду. — Хороший мальчик!

Серый гордо поднял голову и увидел, что Атаульф стоит поблизости, с интересом смотрит на его чертёж. Конь недовольно всхрапнул, и сделал вид, что просто горячится и роет копытом землю. Хевдинг хмыкнул в бороду и пошел дальше по своим делам.

— Что? — не поняла Тая.

Ничего. Что конспиратор из коня, как из чего-то пуля.

Караван разворачивался в линию, по направлению вперёд в степи. Тая ехала верхом на белом коне во главе отряда, словно генерал. На последнем совещании, после озвучивания плана Серого, Атаульф официально назначил её десятником и командиром дозорных, заодно прибавил жалованье. Кроме Шамира, в дозорные назначили ещё двоих воинов, которые более-менее умели ездить верхом.

Потери каравана при переходе через Великий Предел оказались весьма умеренными: всего два человека, девять фереков и немного груза, поэтому люди пребывали в хорошем настроении. К этому добавился впечатляющий спуск белого коня, насчёт которого все согласились, что это хорошее предзнаменование.

Только Шамир выглядел недовольным. Как только караван построился, он догнал Серого на новом соловом жеребце.

— Зачем?

Кажется, юноша обиделся. Серый ожидал, что из-за должности десятника, но оказалось совсем иначе.

— Вы отбегаете на два парасанга, а я лишь на один? Мой конь не хуже твоего!

Джигит небрежно натянул повод и на мгновение поднял жеребца на дыбы. Его застоявшийся соловый рвался в бой и недобро поглядывал на Серого. Конь мрачно посмотрел на конкурента. Ему только лошадиных разборок за альфа-самцовство не хватало. Но жеребец южанина действительно хорош и, видимо, стоил своих, очень немалых денег. Видно, как перекатываются мышцы под лоснящейся шкурой.

— Пусть докажет. — фыркнул Серый. Он понял почти все слова.

— Видишь деревья вон там? — показала девушка. — Если доскачешь и вернешься первым, тогда говори.

Лесом это назвать неприлично. Так, отдельно стоящие деревья, как любят писать на картах топографы. Примерно километр туда, и еще столько же обратно.

— Ха! — джигит схватился за предложение обеими руками — Готова?

Серый громко заржал.

— Конечно!

— Хэйа! — Шамир резко ударил пятками по бокам солового, и жеребец рванул с места вперёд. Промедлив на мгновение, Серый бросился следом.

Свежий степной ветер ласково погладил морду скачущего коня. Он был наполнен терпким запахом степных трав, пьянил и манил в степной простор. Серый сначала осторожничал, но потом прибавлял всё сильнее и сильнее. Сегодня он ощущал себя здоровым и рвался вперёд. На бегу Серый глянул через плечо. Тая прижалась к его гриве, и смотрела вперёд с восторгом.

— Давай, Серый! — азартно крикнула всадница — Давай!

И конь дал. Оказалось невероятным наслаждением дать волю сильным ногам, разбежаться на просторе. Похоже, он тоже застоялся. Ну что же, тем хуже для соперника!

Шамир тоже прижался к гриве, как только соловый ускорился до галопа. В первые секунды его конь оторвался на несколько корпусов, пока Серый раскачивался. А соперник хорош, невольно отметил Серый. Очень хорош. Конь перешёл в карьер, но хвост жеребца Шамира почти не приближался. Километров сорок выдаёт, или даже все пятьдесят в час. Джигит на мгновение оглянулся, на его лице появилась торжествующая улыбка.

Рано радуется. Серый заржал