ли до капитана сплетни о повстанческом прошлом мужа? Судя по всему, да.

Капитан заметно напрягся, но миссис Каннингем церемонно присела перед Джейми и медленно поднялась с безупречно ровной спиной.

— Полковник Фрэзер, — произнесла она не моргнув глазом, — спасибо, что предоставили моему сыну возможность нести всем страждущим слово Божие.

* * *

Роджер терзался сомнениями: стоит ли почтить своим присутствием службу капитана Каннингема.

— Мама и па идут, — увещевала Бри. — Фанни с Жерменом тоже. Если нас не будет, все решат, что мы избегаем капитана и не считаем его службу достойной внимания! Ты же этого не хочешь?

— Конечно, нет. Но вдруг они подумают, что я пришел оценивать соперника? И потом — твой отец не мог не пойти. Иначе его обвинили бы в предвзятости.

Брианна рассмеялась и перекусила нить, которой обметывала дочкину юбку — прежний шов таинственным образом распоролся. Предполагалось, что сама Мэнди в этот момент добросовестно помогает бабушке Клэр готовить апельсиновый соус.

— Па не любит, когда у него за спиной происходит непонятно что, — продолжила Бри. — Хотя не думаю, что Каннингем станет в открытую призывать обитателей Риджа к мятежу и сеять смуту.

— Вряд ли, — согласился Роджер. — Во всяком случае, не сразу.

— Ну пойдем! Неужели тебе не любопытно?

Ему было любопытно. И даже очень. В детстве Роджер слышал массу проповедей, поскольку рос в семье пресвитерианского священника. Однако тогда у него и мысли не возникало пойти по стопам отца; кое-какие детали начисто стерлись из памяти. Конечно, он многому научился во время прошлого визита в Ридж, когда делал первые шаги в качестве проповедника, а потом готовился к рукоположению в сан. Но с тех пор прошло уже несколько лет, и для части поселенцев он всего лишь зять Хозяина.

— К тому же, — добавила она, придирчиво разглядывая зашитую юбку, — если мы не пойдем, это сразу бросится в глаза. Вот увидишь, там будут все жители Риджа. Они и твою проповедь с удовольствием выслушают — помнишь, что говорил па о нехватке развлечений?

Брианна оказалась совершенно права. Джейми и Клэр в своих лучших нарядах чинно сидели рядом с Жерменом и Фанни, неестественно чистыми и присмиревшими.

Роджер покосился на собственных отпрысков, зажатых на скамье между ним и Брианной. Умытые и относительно смирные — и на том спасибо. Джемми то и дело ерзал, однако благоразумно держал рот на замке. Мэнди громким шепотом учила Эсмеральду молитве «Отче наш», благочестиво сложив вместе пухлые куклины ручки; ее скромные религиозные познания ограничивались первой строкой.

— Интересно, сколько это продлится? — задумалась Бри, глянув на детей.

— Когда твоя паства состоит из матросов, которые не могут ни уйти, ни возразить, — поневоле возникает соблазн затянуть проповедь. Боюсь, это вошло у капитана в привычку.

Позади слышалась возня: у входа о чем-то перешептывалась группка молодых парней, вроде тех, что выпустили змею во время его первой проповеди.

— Ты ведь не собираешься его зашикать? — спросила Бри, глянув через плечо.

— Нет, конечно.

— Папочка, а что такое «зашикать»? — Услышав необычное словечко, Джем вышел из коматозного состояния.

— Это значит перебивать говорящего или выкрикивать грубые слова.

— Ясно.

— Никогда так не делай, слышишь?

— Ладно. — Джем потерял интерес к теме и вновь принялся разглядывать потолок.

Появление капитана Каннингема с матерью вызвало оживление в рядах собравшихся. Капитан учтиво кланялся направо и налево с благодушным выражением на лице. Миссис Каннингем подозрительно оглядывала публику, выискивая потенциальных нарушителей спокойствия.

При виде Эсмеральды она сверкнула глазами и открыла было рот, но в этот момент сын громко прочистил горло и, схватив ее за локоть, усадил на свободное местечко в первом ряду. Миссис Каннингем повернула голову и тут же вернула ее в прежнее положение: капитан встал за кафедру и приготовился говорить. Зрители шаркали ногами и шепотом взывали к тишине.

— Братья и сестры! — послышался зычный голос, и все невольно вздрогнули.

Роджер подумал, что Каннингем привык говорить так громко на корабле, чтобы перекрывать шум парусов и рев снарядов. Кашлянув, капитан повторил чуть тише:

— Братья и сестры во Христе! Я счастлив вас приветствовать. Многие из вас меня знают. А те, кто не знает, — позвольте представиться: капитан Чарльз Каннингем, отставной офицер военно-морского флота Ее Величества. Два года назад я получил Божий призыв и решился ответить на него в меру своих сил. Я расскажу подробнее о пути к Богу — своем и вашем, — но этим утром предлагаю начать воскресную службу с пения гимна «Живый в помощи Вышняго»[105].

— Думаю, у него неплохо получится, — шепнула Бри на ухо Роджеру, когда вся паства послушно встала со скамей.

Капитан и правда был хорош. После гимна, известного лишь половине собравшихся (к счастью, мелодия легко запоминалась и остальные без труда ее подхватили), Каннингем открыл потрепанную Библию в кожаном переплете и прочел отрывок из Евангелия от Матфея:

Проходя же близ моря Галилейского, Он увидел двух братьев: Симона, называемого Петром, и Андрея, брата его, закидывающих сети в море, ибо они были рыболовы.

И говорит им: идите за Мною, и Я сделаю вас ловцами человеков.

И они тотчас, оставив сети, последовали за Ним.

Оттуда, идя далее, увидел Он других двух братьев, Иакова Зеведеева и Иоанна, брата его, в лодке с Зеведеем, отцом их, починивающих сети свои, и призвал их.

И они тотчас, оставив лодку и отца своего, последовали за Ним[106].

После чего отложил книгу и с подкупающей простотой и искренностью рассказал, что привело его сюда.

— Два года назад я был капитаном «Ленокса», одного из судов Ее Величества, которое базировалось в Северной Америке. В нашу задачу входила блокада колониальных портов и подавление мятежей.

Настороженность, словно густой туман, повисла в воздухе. Некоторые из присутствующих, несомненно, являлись тайными лоялистами, однако большинство открыто заявляли о принадлежности к повстанцам. Роджер подозревал, что часть из них руководствовались не столько убеждениями, сколько холодным расчетом, желая быть