над деревянной щербатой ручкой и щелкнула пальцами, наводя поисковый маячок.

И ничего. Заклинание пронеслось по лесу едва ли не со скоростью солнечного луча, падающего на землю, и не нашло мальчонку.

— Йохана здесь нет.

Ингвар враз побледнел.

— Мертв? — спросил он глухим голосом.

— Нет, я бы все равно его почувствовала. Его будто нет здесь и не было. Что за странное колдовство?

Напряжение в воздухе нарастало с сумасшедшей скоростью. Кузнец стоял, как каменный, сжав кулаки, и только дышал взволнованно. Ниенна лихорадочно соображала. Что же она упустила?

Хвала всем богам, озарение снизошло быстро.

— Ох, Милосердная Смерть, ну и недотепа же я! — некромансерка хлопнула себя ладонью по лбу. — Ингвар, какое у малыша настоящее имя?

— Настоящее? — поднял брови кузнец. — Мы же поменяли имена, нынешние и есть настоящие.

— Но Йохан-то этого не знает! Он заболел задолго до момента, как вы решили назваться Хенриками! И просто не может соотнести новое имя и свою личность. По той простой причине, что вообще не осознает себя личностью. Но как-то же ваши родители его называли, и он откликался. Скажи мне, как.

Ингвар помолчал, будто собираясь с духом.

— Иван, — наконец, произнес он. — Ванька.

— Ну дела, — невольно фыркнула некромансерка. — А сестрица, небось, Алена?

— Так и есть. Детям сложно привыкать к совсем чуждым звукам и буквам, мы и выбрали северные имена, схожие с родными. Ты там смеешься, что ли?

— Просто улыбаюсь. Понимаю, что не время для веселья, но это очень мило выглядит. Сестрица Аленушка и братец Иванушка. Еще и блеет, как козленочек. Жаль, что не из-за питья из лужи, эти бы последствия я убрала.

— Между прочим, эта сказка у него любимая была, — хмыкнул в ответ Ингвар. — Постоянно отца просил ее читать на ночь. Бывало, что и надоест всей семье хуже горькой редьки, а все равно соглашались, иначе Ванька капризничал и не засыпал долго…

Ложка дрогнула на ладони Ниенны, указывая направление. Некромансерка отправила в ту сторону поисковый маячок — и через несколько минут он вернулся к ней в руку с информацией.

— Восемь верст на север, за руслом пересохшей реки. Я видела это место, когда выходила за Кромку из бани Бажена, и теперь знаю, где оно. Готов перемещаться?

— Готов, — отозвался Ингвар, и в глубине темных глаз снова блеснули огоньки.

Ниенна взяла кузнеца за руку, переплела его пальцы со своими, активировала телепорт, и оба растаяли в воздухе. За краткий миг до этого она ощутила отдачу от другого телепорта, открытого со стороны, где валялся полумертвый волкодлак. Переход был сотворен боевым магом, и Ниенна с облегчением выдохнула.

Первая проблема, с огромными клыками, решена. Осталось решить вторую, с острыми ушами.

*

Место, в которое они переправились, выглядело преотвратно. Даже завзятый атеист здесь бы шел, осеняя себя на каждом шагу охранным знаком Всеблагого Левия. Ну, или благословлял бы окружающую действительность бранными словами, на всякий случай. Ведь лесная нечисть, как известно, опасается срамных выражений. И обязательно разбежится в стороны от поганца, изрыгающего всяческое непотребство.

Как жаль, что Ниенне нельзя здесь использовать богатый словарный запас, что здорово ее выручил в битве с Тридамат! У остроухого в плену малыш, которого нужно спасти любой ценой, а значит, идти нахрапом не стоит.

Хотя, покосившаяся мельница, сплошь увитая иссушенным диким хмелем, прямо напрашивалась на сожжение. Эй, путники, говорила она своим видом, во мне живет вся окрестная нечисть, от бесов до водяников! Заходите и вы на огонек, здесь как раз не хватает на обед теплой человеческой плоти!

Серовато-зеленый туман, что вился над кронами сосен, тоже не добавлял картине радостных красок. Но хорошо, что встречать их никто не вышел. Людей не видеть и не слыхать. Не блеяли в округе коровы, не ржали лошади и. конечно же, не орали петухи. Только поскрипывали жалобно деревья, да подозрительно, как живые, махали из тумана корявыми руками-сучьями.

Ингвару тоже было не по себе, но он держался. Только растерянно оглянулся разок, как только нога его ступила на жухлую траву. Здесь не было ни единого следа морозной и колючей зимы.

— Я здесь, — тихонько шепнула Ниенна, и кузнец едва уловимо расслабил плечи.

Больше на пути к мельнице он не оглядывался.

Иссохшее русло реки напоминало зловонную яму, через которую тянулся узенький мостик. Ниенна занервничала. Что, если слух эльфа позволит ему понять, что по трухлявым доскам идет не один проситель, а двое? Придется потратить часть энергии на короткую левитацию. Без заговоренной метлы некромансерка держалась в воздухе от силы четверть часа. И подняться могла невысоко, аршин-другой от земли. Но ведь и то хлеб!

Ингвар ступил на мостик, и доски под ним жалобно заскрипели. Ниенна поплыла по воздуху.

Покосившаяся дверь отворилась будто сама собой. Кузнец выдохнул сквозь зубы ругательство и вошел внутрь. Некромансерка нырнула следом, как в омут, стараясь даже дышать через раз.

Внутри мельницы царил полумрак, пахло плесенью, гнилью и восковыми свечами. Колдун стоял у огромного алтаря — тощий, горбоносый, с взлохмаченными седыми космами, что спускались из-под капюшона засаленной мантии. Милосердная Мать, ну что за дикость? Уже, почитай, лет сто черные балахоны не носили даже некромансеры и служители Инквизиции. Зачем они? Пыль собирают да шерсть кошачью. Выглядят неряшливо, никакого пафоса, только селян необразованных и пугать.

Глаз у эльфа и вправду был один. Через второй тянулась повязка цвета засохшей крови.

— Отдай брата, — без обиняков потребовал Ингвар.

Эльф расхохотался хриплым каркающим голосом.

— Быстро же твое племя подняло голову из пыли, в которой вы зародились. Требовать смеете. Коленей не преклоняете.

— Брось эти разговоры, — процедил кузнец. — Ты знаешь, кто я такой. Вот, я пришел. Отпусти брата.

— Ладно, — хмыкнул эльф, а затем единственный его глаз полыхнул зеленым, и в мельнице вдруг стало светло. Будто разом вспыхнули сотни свечей.

На полу у пыльных растрескавшихся жерновов сияла алым пентаграмма, в центре которой сидел малыш Йохан. Чумазый, в рваной рубашечке и босой. Он раскачивался из стороны в сторону и монотонно тянул свое «эээээээ», ничего вокруг не замечая.

Ниенна услышала, как Ингвар выдохнул — с облегчением и одновременно с яростью.

— Отпусти его.

— Так сам и забери, — пожал плечами одноглазый колдун.

«Нет, не вздумай! — едва не закричала Ниенна, паря под потолком. — Пентаграмма мигом поменяет вас местами!»

Ингвар замер на месте. Он наверняка помнил предостережения некромансерки, но кипящий внутри гнев мешал ему нормально думать.

— Что же ты? — насмешливо поднял бровь эльф. — Иди к нему. Он мне уже надоел, ноет и ноет, сил никаких нет слушать. Давно бы уже горло ему перерезал или