— И я нет. Холод здесь дьявольский, и если мы скоренько не попадем в тепло, то присоединимся к мамонтам в вечной мерзлоте.

— Надо было фонарик захватить.

— Гениально. Зря я ел снег, — вздохнул Кретов, чувствуя, как зубы начинают выбивать мелкую дробь. — Но поскольку вернуться назад мы, по-видимому, не можем, придется…

— А я что-то вижу, — спокойно сказала Илона. — Вон там.

Едва различимая рука показала вниз и вбок. Предельно напрягая зрение, Макс с трудом различил в указанном направлении еле заметный огонек.

— Тоже мне, Соколиный глаз, — буркнул он. — Ну что, небольшой кросс, чтобы согреться?

Выбравшись из ямы, которую проделали их тела при падении, Макс и Илона собирались было двинуться к огоньку, но тут Кретов полез в карман.

— Все-таки и об основной миссии забывать нельзя, — пробормотал он, доставая коробок спичек.

— Что ты делаешь?

— Погоди немного. Если только он не умеет летать…

Первую спичку задул ветер. Немного поколебавшись, Макс вытащил сразу несколько штук и, старательно прикрывая неверный огонек рукой, склонился к снегу.

— Вот они, — торжествующе заявил он. — Так я и думал.

Вереница следов протянулась неподалеку от ямы. След, удивительно похожий на звериный начинался тоже из углубления, но гораздо более меньшего по размерам.

— Вот тут он и приземлился, — проговорил Макс. — Упал на лапы, как и положено коту.

— А направился то он туда же, куда и мы собираемся, — хладнокровно сказала Илона. — Следы ведут как раз в том направлении.

Кретов и так видел, что она права.

— Это судьба, — бодро заявил он, старательно закутываясь в осенний плащ и поднимая воротник. — Ладно, пошли. Заодно посмотрим, такая ли судьба-индейка, как говорят. Включи фонарик на мобильном, на фига я спички жег-то, а?

Скал застыл в нерешительности, едва открыв дверь “избушки на курьих ножках”. Спецназовцы стояли неподалеку, расположившись полукругом. Стволы висевших на плечах автоматов смотрели в сторону притихшей деревни.

Над головой низко висели хмурые облака, постепенно приобретавшие все более грозные очертания.

— Буран будет, — негромко сказал Володин из-за спины. — Слышите, какая тишина? Как будто все замерло в ожидании.

— Вертолет успеет прилететь? — спросил Боков.

— До начала бурана, вы хотите сказать. Вряд ли. Но даже если и успеет долететь сюда, то уж обратно никак.

Майор оглянулся и задумчиво посмотрел на Бокова. Володин что-то проворчал и пошел к сваленным в углу дровам.

— Оставайтесь на ночь, — нехотя буркнул он. — Сегодня все равно вам отсюда не выбраться.

— Давай останемся, майор, — сказал Боков. Он почти болезненно ощущал, что носки облепили ноги холодной мокротой. — Чертовски не хочется пилить назад.

Скал опустил голову, словно размышляя о чем-то.

— Хорошо. Все равно скорее всего уже опоздали, — проговорил он через какое-то время. — А что с солдатами будет?

— Пусть к старичкам на постой попросятся, — откликнулся возившийся с дровами ученый. — Они не откажут. Для них только в радость будет

Боков кивнул и вышел наружу. Через несколько мгновений он вернулся, плотно прикрыв за собой дверь.

— Ветер поднялся, — сообщил он, вновь с наслаждением стягивая с себя обувь. — Крепчает с каждой секундой.

Громко свистнуло за окном и вновь наступила тишина. Тут даже сугубо городские люди, такие как Боков и Скал ощутили приближение свирепого северного ветра.

Володин залез в печку и вытащил оттуда черный от копоти чугунок. После того, как пузатую ископаемую посудину водрузили на стол, Боков почувствовал, как слюна наполнила рот, а пустой желудок громко взвыл.

Ученый сходил к окну, где в нескольких стаканах обитали заросшие зелеными перьями луковицы и надергал около дюжины сочных стеблей. Захватив по дороге соль, он вернулся к столу, где изголодавшийся опер уже счищал кожуру с огромной картофелины. Засунув ноги в сухие носки, найденные хозяином в допотопном сундуке, Боков ощутил блаженное чувство покоя, поднявшееся от медленно согревающихся ног по всему телу.

— Жалко спиртное вышло, — хмуро проговорил Володин, сильными движениями отрезая горбушку от внушительного каравая. — Сейчас бы милое дело…

— Что это у вас? — послышался голос майора.

Боков проглотил пахнувший луком кусок и посмотрел на Скала, стоявшего перед лампадкой в углу.

— Я думал, что рядом с лампадкой обязательно должна быть икона.

— А это и есть икона, — отрезал Володин, щедро посыпая белую рассыпчатую половинку солью. — Только дохристианская. Мне как человеку, воспитанному при атеизме, трудновато было сразу же переметнуться в противоположный лагерь. Ну а прежняя вера в неверие рухнула, — он тяжело засопел. — Жить в обломках как-то неприятно, вот я и водрузил на стену то, что проверено временем.

— Я никогда не видел такого символа, — задумчиво пробормотал майор. — И даже не слышал о нем.

Заинтересованный Боков вышел из-за стола. Подойдя к майору, он протянул ему картофелину и перышко лука. Ни слова ни говоря, Скал стянул шарф и вонзил зубы в мягкую рыхлую теплоту.

Тем временем Боков удивленно хмыкнул, глядя на тщательно нарисованную спираль. Вернее, даже не нарисованную, а вырезанную в дереве. Повинуясь какому-то безотчетному чувству, опер протянул руку и коснулся пальцами центра спирали.

— Древнейший на Земле символ. Спирали находили в местах культовых сооружений еще первобытных людей. — пояснил Володин, неторопливо двигая челюстями. — Что он символизировал? Время, вечность, движение, путь… Предположений много, но достоверно уже никогда не узнать.

— Я слышал, что это был популярный символ у индейцев, — сказал Боков, отходя от стены.

Ученый еле заметно улыбнулся и пожал плечами.

— Это вы Стивена Кинга начитались. Повторяю, спираль, древнейший символ, общемировое достояние, так сказать. Его использовали очень часто. Самый интересный вопрос лично для меня не в том, что означает конкретно эта спираль, а в том, как вообще она оказалась в этой Богом забытой деревне. Будь я еще ученым, то постарался бы что-нибудь разузнать, но интереса и, так сказать, исследовательского