Теперь он выглядел привычно, точнее, сокрушительно. Вроде бы не отдыхал, но не выглядит изможденным. Темные джинсы подчеркивают длину ног, а светлая рубашка-поло обтягивает широкие плечи. Шелковистых черных волос захотелось коснуться. Поймав себя на этой мысли, я замерла и тут же спохватилась:

– Не надо греть! Голодна так, что съем даже в замороженном виде!

Я не лукавила. Когда ела в последний раз, и не помню. Кажется, еще в гостинице. Но больше всего не хотелось, чтобы он уходил. Запах жареной курицы и картофеля щекотал нос. Требуя еды, желудок мгновенно сжался. Поднявшись, я поправила халат, села в кресло, пододвинула поднос с едой к себе и, сняв фольгу, схватилась за аппетитную румяную ножку, которая оказалась теплой. Внимательно наблюдая за каждым моим движением, Елизар уселся в кресло напротив.

– Спасибо, – уже с набитым ртом, отчего слова прозвучали скомканно, вспомнила о благодарности я. – Остыть не успело. Можешь составить мне компанию.

– Ты и правда голодна. – Широкая улыбка Тагашева сверкнула ярким жемчугом. На меня он смотрел тепло. – А я уже ел, Злата.

Присутствие Елизара согревало. Мне нравилось, что он не уходит и сидит рядом. Нежные кусочки курицы поспешно исчезали во рту, а ломтик пирога с яблоками вогнал в настоящее чувство блаженства. Мм, не знаю, кто готовил это чудо, но по вкусу не хуже, чем получается у Альбины. А девушка Марка – просто фея по сладкой выпечке. Зажмурившись от удовольствия, я проглотила последний кусочек. Не удержавшись, облизнула пальцы, но, осознав, что совершила глупость, густо покраснела. Просто верх этикета! Смущение незамеченным не осталось: чтобы не рассмеяться, Елизар закусил губу.

– Кхм… – Неестественно кашлянув, я постаралась скрыть неловкость.

Затем посмотрела на пакетик крови и поняла, что пить не хочу. Разве что сок.

– В последнее время жажда мучала постоянно, – нахмурилась я. – Это связано с пробуждением способностей и будет продолжаться?

– Не будет. – Елизар покачал головой. – Способности ведь уже раскрылись.

– А настроение? – Отставив пустой стакан, я внимательно посмотрела на него. – Во время нашей тренировки это были ведь не просто провал в памяти и злость?

– Неуравновешенность свойственна всем мракаурам, в которых просыпаются способности. Во мне просыпались так же. Правда, доставалось всегда Марку. – Он улыбнулся. – А на тренировке был действительно виноват я. Вмешательство в твое сознание сильно усугубило ситуацию. Но сейчас ты снова стала прежней, Злата. И с настроением все будет в порядке. – Елизар коснулся пальцем кончика моего носа.

– Хоть что-то. – Вздохнув, я поднялась и потопала в ванную мыть руки.

Тагашев поднялся и хвостом последовал за мной.

– Перед Сергеем и Лидией не очень удобно получилось. – Открыв кран, я схватилась за мыло.

– Они знают, что ты устала. Ты еще встретишься с ними завтра, – не сводя с меня глаз, ответил Елизар.

Смотрит странно, и от этого взгляда внезапно захотелось скрыться. Внутри что-то дрогнуло и затаилось. Стараясь не смотреть на него, я нарочно долго мыла ладони.

– А почему ты не спишь? – наконец спросила я.

– Не хочу. – Елизар взял полотенце и, притянув меня к себе, начал осторожно вытирать мои ладони.

Я вздрогнула. Вроде бы ничего необычного, но слишком медлительны прикосновения, чрезмерно много он уделяет этому внимания.

– Я думал, ты счастлива, малышка, – хрипло заговорил Елизар. – В последнее время, наблюдая за тобой и Максом, я полагал именно так, – смутился он. – Но Марк сказал, что ты рассталась с ним. Почему, Злата?

Убрав полотенце, Тагашев выпрямился. Сильная ладонь обхватила подбородок. Он приподнял мое лицо.

– Макс достоин большего, чем искренняя привязанность. Я пыталась дать ему больше, но поняла, что не могу, – честно призналась я.

– Потому что все еще любишь меня.

Елизар не спрашивал, всего лишь ждал подтверждения, словно хочет услышать это от меня. Скрываться или лгать смысла нет. Боясь пошевелиться, я сглотнула. Привкус горечи мгновенно опалил стенки горла. Чего он от меня хочет? Снова будет проводить наставительные беседы?

– Зачем ты спрашиваешь? – Освобождаясь от горячих тисков, я отвела взгляд в сторону. – Ты знаешь об этом и сам! И не надо читать мне мораль о законах и опасности. Это мы уже проходили, Елизар! Я ничего не жду и собираюсь жить дальше!

Стараясь сгладить неловкость, я тряхнула волосами и шагнула к двери, но Тагашев развернул и прижал к себе.

– Не собираюсь читать тебе мораль и тоже намереваюсь жить дальше. – Елизар говорил тихо, заглядывая в лицо. – Мне надоело давать обещания, подчиняться законам, видеть девушку, которую люблю, с другим и делать вид, что мирюсь с этим. Да и получалось у меня не очень. Я люблю тебя, маленькая дикая кошка, и больше не отдам никому! Ты ведь позволишь мне все исправить?

Мне показалось, что мир для меня давно угас, потерял краски, стал безликой ледяной пустыней, в которой я потерялась, как одинокий путешественник. Брела на ощупь, спотыкалась на каждом шагу, потеряла все чувства и больше не верила, что смогу вырваться. Но внезапный яркий и мощный, как лазер, луч солнца вспорол и растопил лед в один миг. Нежный горячий ветер пахнул в лицо, ворвался в уши криком: «Ты жива!», согрел сердце и, подхватив в горячие объятия, унес в прекрасный, яркий, чувственный мир любви. Сил, чтобы ответить, не хватило, я просто прижалась к нему, но Елизар понял все без слов. Одной рукой придерживая мне голову, другой обнял за талию. Жесткие горячие губы нашли мои, впились – исступленно, страстно, жадно.

Жаждущий, алчный язык исследовал мой рот, в неистовом страстном танце сплетаясь с моим. Наше прерывистое дыхание смешалось. Я потянулась к его плечам, обняла за шею, запуталась в волосах.

– Моя маленькая дикая кошка! – На секунду отстранившись, Тагашев подхватил меня на руки.

Плотно обхватив его бедрами, я прильнула к нему, и это движение заставило его зарычать. Зубы прикусили кожу на шее, но он тут же заглушил боль нежными поцелуями. Резким рывком прижал меня к кафельной плитке; теперь стена послужила опорой. Ворот халата сполз на плечи. Обжигая кожу, Елизар снова начал терзать шею. Выгибаясь дугой и еще плотнее обхватывая его торс, я просунула руки между телами, забралась под рубашку. Ткань – преграда, а его тела так хочется коснуться, почувствовать гладкость кожи. Не давая опомниться, Тагашев снова завладел ртом. Я задыхалась от жарких поцелуев, упивалась каждым прикосновением, но и с ним происходило то же самое. Тело пылало. Кончики пальцев сначала робко, а потом более уверенно дотронулись до его мощной груди, машинально задели пантеру на серебряной цепочке, сползли к плоскому животу. Елизар напрягся, словно моя ласка причиняет ему боль; из горла вырвался хриплый стон. Внезапно он отстранился. Глаза потемнели от страсти, теперь они казались не сапфировыми, а черными – горящими, как агаты. Он попытался улыбнуться, но улыбка вышла напряженной.