Так что в данный момент мне тепло и почти мягко. Правда, сильно воняет, но это не от медвежьей шкуры, а от меня родимого. Ведь после битвы не было возможности привести себя в порядок.

Альвам так по барабану, они быстро скинули с себя одежду и в чем мама родила нырнули в воду внутренней гавани Марэборга. Так что хоть и крича от холода, но лесной народ все-таки умудрился хорошо искупнуться.

Кстати, мне выпала возможность понаблюдать за их шикарными обнаженными женщинами. Ведь пока действовала кровь Рамбалака, я тоже разделся и ополоснулся. Но с одеждой ничего не поделаешь, она полностью пропиталась человеческой кровью, а значит, воняет.

Короче, я дрых уже несколько часов, использовав голову гигантского медведя вместо подушки, когда внезапно сквозь сон пробился скрип дверцы моего элитного «склепа». А потом меня кто-то сильно толкнул, явно пытаясь разбудить.

Я открыл глаза, чтобы послать на хрен одного из барлэйцев, которые меня охраняли. Но вынужден был зажмуриться, так как свет от лампы ударил прямо в лицо. И тут же послышался скрип закрываемой дверцы.

Через несколько секунд мои глаза наконец-то привыкли к свету. И после увиденного мне пришлось окончательно проснуться. Недалеко от меня, в зоне досягаемости, лежала на левом боку, подпирая рукой голову, Барбиэль.

— Барлэйцы живы? — спросил я и интуитивно вытянул из кобуры пистолет.

Просто у альвийки был пипец какой злой вид…

— Естественно, — ледяным тоном ответила она, а потом, увидев мое лицо, пояснила: — Сидят и пьют вино с моими девочками.

— Плохие из них часовые… — чуть нахмурился я.

А красивый демон, все так же лежа, пожала плечами.

— Просто они сильно уставшие и замерзшие. Да и не в состоянии ваши мужчины отказать альвийкам, тем более мы ведь союзники. В общем, я чуть соврала и сказала, что мне нужно с тобой посоветоваться.

Она снова замолчала, да и я не знал, что говорить. Нет, будь на ее месте другая, еще можно было поверить в секс. Но только не с Барбиэль, да еще с таким хмурым лицом. Тут можно даже делать ставки, особенно зная ее ненависть к людям.

— А что случилось-то? Зачем меня разбудила? — поинтересовался я, продолжая незаметно под шкурой направлять на нее пистолет.

— Ну ты ведь обнаглел и потребовал с меня плату. Вот мне и захотелось с тобой решить этот вопрос… — выдавила она из себя, причем явно с трудом.

«Поаккуратней, парень. Наш демон на взводе», — предупредил я сам себя.

Ведь прекрасно видел, что она прямо готова была взорваться.

— Ничего я от тебя не требовал.

Барбиэль с каким-то удивлением хмыкнула.

— Значит, под своими зельями ты храбрец, а когда их нет, то трус?

И в ее взгляде появилось такое презрение, что меня прорвало. Я откинул вниз часть шкуры и показал ей пистолет. А потом другой рукой достал последнюю печеньку с кровью так, чтобы она видела.

— Слушай меня внимательно, Барбиэль! Это оружие: я пальчиком нажал — и ты мгновенно умерла. А это мое зелье. Его в рот закинул — и через десять секунд начал разносить в щепки корабль. Ты что прекращай меня оскорблять! Лучше объясни толком: что ты хочешь? Ведь я вправду не понимаю твоих претензий!

Барбиэль не испугалась, но и не взорвалась, а с нескрываемым интересом уставилась на пистолет. Так что я решил рискнуть и воспользоваться таким моментом. Магазин выпал на шкуру, потом туда же — патрон из ствола; и только после этого я протянул оружие рукояткой к ней.

Альвийка явно удивилась моим действиям, но не протянула руку. Хотя по глазам было видно, что ей безумно хочется это сделать. Так что, похоже, мне удалось нащупать ее слабость, если тягу к оружию вообще можно так назвать.

— Это лук, — сказал я, протягивая пистолет, потом показал патрон. — Вот стрела. Оружие сейчас безопасно.

Барбиэль осторожно дотронулась пальчиками до пистолета, а потом как-то профессионально взяла его в руку. Сразу видно, что есть не только люди, но и альвы, кто с любым оружием на «ты».

И сразу претензии ко мне исчезли, а в глазах появился огонек. И она с таким интересом рассматривала его, словно ребенок, получивший новую игрушку. Я же прямо у нее на глазах спрятал печеньку, а потом подпер голову ладонью.

— Слушай, Барбиэль! Ты ведь знаешь, что за мной не замечено ни одного плохого поступка в отношении к альвам, а тем более к вашим прекрасным женщинам. Так что, думаю, между нами произошло какое-то недопонимание. Скажи: где я настолько накосячил, что ты сейчас вынуждена сидеть здесь и злиться?

Немного успокоившаяся и ставшая от этого еще более красивой брюнетка мельком посмотрела на меня. И продолжая рассматривать пистолет, сказала:

— Ты потребовал выполнения моего обещания.

И так как у меня, видимо, появилось туповатое выражение на лице, то она добавила:

— Про мытье ног.

Мне захотелось рассмеяться от всей души над идиотизмом местных. Но уже при первых признаках улыбки лицо альвийки мгновенно изменилось не в лучшую сторону.

— Извини! — Я сразу же включил заднюю передачу. — Не знал, что шутка про ноги настолько сильно тебя заденет.

Мне показалось, что после этих слов она еще больше помрачнела.

«Вот блин… что же говорю не так?..»

— Все, проехали, Барбиэль! — Я глубоко вздохнул. — Мне непонятны ваши нравы, так что ноги мыть точно не нужно. Тем более они довольно чистые, хотя Марэборгская бухта с ледяной водой оказалась не самой лучшей ванной.

«Похоже, сработало», — подумал я, наблюдая за ее реакцией.

А потом, уставившись на меня как-то по-доброму, альвийка спросила:

— Ты идиот, стуг?

«Не сработало…» — понял я, а вслух ответил:

— Мне что, стать на колени и тебе ноги помыть из тазика, чтобы ты наконец-то успокоилась?

Барбиэль заулыбалась, причем эта улыбка явно говорила, кто из нас двоих идиот. Поэтому от сердца отлегло: вроде я попал в точку… Она же покачала головой, а потом протянула руку и положила пистолет возле меня.

— Ты разве не знаешь, что помыть ноги — означает оказаться в одной кровати? — спросила она.

— Не знаю… — задумчиво ответил я, только сейчас понимая, с чего она так взбесилась. — Можно вопрос?

— Почему бы и нет? — кивнула она.

— Для чего же ты при всех такие вещи говорила? — сказал я.

Потом засунул патрон назад в магазин, вставил в пистолет и вернул оружие в кобуру.

— Возможно, переборщила. — Барбиэль улыбнулась уголками рта. — У нас женщины могут такое пообещать мужчинам. Причем не важно, будет это сделано в шутку или всерьез. Но только сами женщины решают, выполнять ли обещанное. Ведь мужчина никогда не унизит себя, напомнив об этом.