Сначала из-за его спины не заметила. Но через пару мгновений…приросла к полу.

В дверном проеме гостиной показался Руслан.

Руслан. Руслан! РУСЛАН!

Не поверила своим глазам, крепче прижав к себе ребенка от переизбытка чувств и эмоций.

Могли ли они с соседом на двоих сойти с ума и видеть галлюцинации?

Вряд ли.

Это действительно был Руслан.

Ева таращилась на него вовсю, жадно отмечая изменения, жалея, что между ними стоит препятствие в виде постороннего парня.

Впитывала, просто сцапывала изголодавшимся взглядом каждый миллиметр лица… И понимала, что это он и не он одновременно.

Куда делся её…мальчик Руслан?

И как вместо него оказался мужчина…Руслан?..

[1] ААЦ — Армянская Апостольская церковь, являющаяся одной из древнейших христианских церквей.

Глава 37

Но на нее он даже не взглянул.

Пристально смотрел на парня перед собой, красноречиво выгнув темную бровь.

— Костя, — тот протянул ладонь, представившись. — Сосед снизу, не видел тебя раньше, думал, тут девушка с ребенком живет.

Кстати говоря, Ева тоже впервые слышала его имя, а он наверняка не знал ее собственное. Потому что они никогда не знакомились, спонтанная помощь всегда проходила быстро и без лишних любезностей.

— Руслан, — ответил после некоторой паузы этот знакомый незнакомец и пожал руку. — С девушкой и ребенком в комплекте иду и я. Просто меня доставили позже. Технические неполадки.

Она огромнейшим усилием воли заставила заплясавшие на языке смешинки угомониться и прижала Богдану еще сильнее. Видимо, нервное. Вообще, это не смешно, а грустно — «технические неполадки». А еще тон, которым всё было сказано…очень отталкивающий. Малышка вдруг захныкала, и постепенно это перешло в плач. Спохватившись, девушка ослабила хватку, коря себя за то, что стиснула ее слишком сильно. Все разом обратили внимание на нее, а Костя даже подошел ближе и предпринял попытку посюсюкаться.

Дочь была обижена до глубины души таким некорректным прерыванием ее драгоценного сна, поэтому нового потенциального фаната попросту проигнорировала. Зато когда глаза ее остановились на Руслане… С замиранием сердца Ева ждала чего-то особенного. Но трепещущая надежда на то, что Богдана узнает отца, фотографии и видео с участием которого в последнее время ей демонстрировались на постоянной основе, скончалась в зародыше. А она ведь очень любила их пересматривать.

Кроха на секунду замолкла, вглядываясь в него, а потом открыла рот и заверещала так неистово, словно ее безбожно карали. Настолько отчаянно и горько этот ребенок не плакал ни разу. Даже когда начали резаться первые зубки с небольшой температурой. А сейчас ее вопль убийственной сиреной прошелся по барабанным перепонкам, и Ева растерянно заморгала. Дочь очень красноречиво отвернулась от Руслана и уткнулась ей в шею, продолжая рыдать, а ее тельце содрогалось от потуг.

Костя ретировался.

И звук закрываемой двери вывел девушку из оцепенения. Сняв обувь, она направилась в спальню, и когда проходила мимо мужчины…да, именно мужчины, ее обдало жаром, повлекшим покалывание кожи. И Ева осознавала, что этот жар вызван больше некой агрессией, исходящей от него. Что обескураживало, но зато объясняло поведение Богданы.

— Ну, всё-всё, Бодь, тихо…

Поразительно, она действительно быстро успокоилась и даже улыбнулась, когда девушка с ней нежничала, пристраивая к груди, чтобы немного покормить.

— Дали Вы огня, Богдана Руслановна. Сколько экспрессии! Какая отдача! — шептала в процессе малышке. — Встретила папу достойно, молодец. С порога показала свои способности… Кто ж так делает? Интриганка маленькая…

Интриганка в ответ просто смотрела ей в глаза и смачно посасывала. Такая смешная, слов нет. В эти моменты связь с ней ощущалась особенно остро, и Ева растворялась в непревзойденной эйфории. Отдельный вид наркотической зависимости. Твой ребенок, его запах, этот сакральный зрительный контакт…

Богдана была уложена и уже минут десять блаженно спала. А девушка приросла к полу рядом с кроваткой и практически немигающим взглядом уставилась на дверь.

Что теперь? Как вести себя?

Она боролась со страхами весь этот период, пытаясь искоренить мысли о том, что после пережитых лишений Руслан станет ее ненавидеть. Сторониться. Обвинять. И не простит ни истории с утаенным браком, ни последствий этой глупой, как сейчас казалось, тайны. Прием после разлуки представлялся ей совсем иначе. Ева думала, что кинется ему в объятия, которые он раскинет тут же, переступив через порог. Замрет в них оживающей птицей. А на деле…

Что это, вообще, было? Ну, почему, Боже? Почему так?

А еще…едкая обида, полыхнувшая прямо в солнечном сплетении, омрачала радость, расползаясь по телу и постепенно накрывая сознание темной пеленой.

И резко всплыли самые тяжелые вопросы, претензии, на которые, уже и не знала, имеет ли право?..

Ни одного звонка.

Даже в день рождения дочери.

Ни разу за эти четырнадцать месяцев.

Хотелось бы спросить, за что так жестоко, но ведь и сама знала, за что.

Больная тема, зародыши которой Ева пыталась убить в себе, но, как оказалось, безуспешно. Не плакала. Держалась, вспоминала счастливые мгновения, верила, что всё плохое пройдет, и зря себя накручивает… Придет любимый и развеет все сомнения.

И что на деле?

Пришел и укрепил их. За минуту…

— Ты знал? — шепчет дрожащим голосом, стиснув в руке телефон.

— Привет… — ответил Рома на том конце, а она поняла, что от напряжения и поздороваться забыла. — Да. Извини, Руслан просил не говорить.

Острая игла с изощренной жестокостью кольнула сердце. Да так, что оттуда полилась горечь нещадным потоком. Пальцы сильнее сдавили гаджет, а горло перехватило спазмом. Если бы он хотел сделать сюрприз, разве вел бы себя так?..

— Ев?

— Кто-нибудь еще знает? — будто очнулась, выдохнув.

— Нет. Не думаю.

— Надо…собрать всех, да? — затараторила сбивчиво, приложил свободную ладонь ко лбу, усиленно соображая, словно этим надеясь отогнать расцветающую тоску и страх. — Давайте вечером к нам? С Элизой? Отметим? Я позвоню ребятам, приглашу. Он же будет рад. Будет же, правда?

— Ев, успокойся…

— Нет-нет, обязательно все приезжайте! Его следует встретить достойно! Я…успею с ужином, еще куча времени. Домашняя еда, семейная обстановка. Ром! — прервалась внезапно, а последнее вышло с отчаянием и надрывом. — Ром, я боюсь…он другой.

Ну, вот. Произнесла это вслух. И в следующую же секунду застыла в ужасе. Истеричка, ей-богу. А Рома…он такой располагающий, внушающий уверенность, от него волнами исходит непоколебимое спокойствие. Так хочется сейчас заразиться!

— Ев, — тяжелый вздох и короткая пауза. — Это естественно. Не надо так остро реагировать. Дай ему время влиться в жизнь. Все утрясется, встанет на место.

— Да-да, конечно…я просто…не знаю… Думаешь, не стоит в первый же день всех собирать?

— Я тоже не знаю, что правильно. Давай попробуем.

Девушка