Ему снова вспомнился акцент Альпаша. Эти передачи выглядели почти так, словно кто-то там говорит на каком-то варварском варианте древнего языка, закодированном точно так же, как свои сообщения кодировала Керн, – на каком-то деградировавшем или эволюционировавшем древнем языке… или же это просто неудачная попытка этот язык освоить.

Это была настоящая работа для историка – просто чтение. Он смог почти забыть их общие проблемы и притвориться, будто стоит на пороге какого-то великого открытия, которое будет важным для всех. «А что, если это не безумный бред умирающего компьютера? Что, если это что-то означает?» Однако если это с ними пытается говорить Керн, то она явно потеряла почти все, чем была, – та женщина / машина, которую помнил Холстен, без труда добивалась понимания.

«Тогда что она пытается сказать сейчас?»

Чем дольше он слушал самые ясные из этих расшифрованных передач – тех, которые были отправлены прямо к подлетной траектории «Гильгамеша», – тем сильнее ощущал, что кто-то пытается говорить с ним через миллионы километров и гораздо больший разрыв в понимании. Он даже мог обмануть себя и решить, что эти обрывочки фраз складываются в нечто вроде связного сообщения.

«Не приближайтесь. Мы не хотим войны. Уходите».

Холстен воззрился на свои результаты. «Я это просто нафантазировал?» Ясности не было: передача была в плохом состоянии и совершенно не соответствовала прежнему поведению Керн. Однако чем больше он смотрел, тем сильнее убеждался в том, что это и правда сообщение и что оно предназначается именно им. Им снова запрещали приближаться, но на этот раз десятками разных голосов. Даже в тех местах, которые он не мог распутать, ему удавалось выделить отдельные слова. «Убирайтесь. Мир. Оставьте. Смерть».

Он не мог решить, что говорить Карсту.

* * *

В итоге он поспал ради ясности мыслей, а потом поплелся к капитану в рубку.

– Ты почти не успел, – сказал ему Карст. – Я запустил дроны уже несколько часов назад. По моим расчетам, часа через два они уже сделают свое дело… если его вообще можно сделать.

– Сожгут Керн?

– Угадал, на хрен. – Карст уставился на окружающие его экраны отчаянным взглядом, который совершенно не сочетался с той усмешкой, которую он приклеил себе на лицо. – Давай, Холстен, выкладывай.

– Ну… это сообщение, и оно предназначено нам: это я могу сказать достаточно уверенно.

– «Достаточно уверенно»? Ученый гребаный! – Но это было сказано почти добродушно. – Так что Керн, по сути, вынуждена бомбардировать нас детским лепетом, прося, чтобы мы ушли.

– Большую часть я перевести не могу, но те отрывки, которые удалось разобрать, можно отнести именно к этой теме, – подтвердил Холстен.

На самом деле он был недоволен своими результатами, словно в этом, последнем исследовании в своей карьере, сделал какую-то ученическую ошибку и провалился. У него были передачи: огромный массив материала для перекрестных ссылок – и его не оставляло чувство, что он вот-вот совершит прорыв и ему все станет кристально ясно. Однако прорыва так и не случилось, а теперь возвращаться к работе уже было некогда. Ему казалось, что он слишком привязался к тому, как все делалось в Старой Империи – точно так же, как это было всегда и со всеми. Если бы он подошел к этим сообщениям с меньшей предубежденностью, а не попытался втиснуть в рамки прежних переговоров с Керн, что он смог бы обнаружить?

– Ну и идет она… – принял информированное решение Карст. – Мы никуда не улетим. У нас больше нет такого варианта. Все сводится к этому, как и всегда сводилось. Я прав?

– Прав, – безрадостно согласился Холстен. – От дронов что-то есть?

– Они не будут вести передачу, пока не окажутся достаточно близко, чтобы выполнить задачу, – ответил Карст. – Не сомневайся: я помню, на что эта гребаная Керн способна. Тебя ведь не было в том шаттле, когда она просто перехватила там все управление, так? Зависли в космосе с одним только жизнеобеспечением, пока она решала, что с нами сделать. Это было совсем не весело, можешь мне поверить.

– И все-таки она позволила вам сесть и нас забрать, – напомнил Холстен.

Он ожидал, что Карст гневно на него набросится, обвинит в мягкотелости, но на лице шефа безопасников отразилась задумчивость.

– Знаю, – признал он. – И если бы я думал, что есть хоть какой-то шанс… но она нас на эту планету не пустит, Холстен. Мы ведь уже пробовали, не раз. Она будет там сидеть на последнем шансе для человечества – и позволит нам всем умереть в космосе.

Холстен кивнул. Он не переставал думать о том, как планета злобно шепчет, требуя, чтобы они ушли.

– А можно мне передавать с корабля? Это даже могло бы отвлечь внимание от дронов… не знаю…

– Нет. Полная тишина. Если она настолько свихнулась, что нас не видит, не надо ей подсказывать.

Карст не мог сидеть спокойно. Он требовал доклада от своих заместителей-безопасников, он требовал докладов от старейшин – начальников племени. Он расхаживал туда-сюда, нервничал и пытался получить пассивные данные о полете дронов так, чтобы не насторожить Керн.

– Ты и правда думаешь, что она не заметит их приближения? – запротестовал Холстен.

– Как знать? Она же старая, Холстен, – очень старая. Намного старее нас. Она уже тогда была не в себе. Может, сейчас она уже окончательно сбрендила. Я не собираюсь давать ей какую-то фору. У нас будет всего один выстрел, а потом придется полагаться уже на самого «Гилли». В буквальном смысле один выстрел. Ты хоть представляешь себе, сколько энергии берет приличный лазер? И учти: эти два дрона – наши лучшие, сляпали из всех рабочих деталей, какие только нашлись. – Он сжал кулаки, сражаясь с грузом своей ответственности. – Все разваливается, Холстен. Нам надо добраться до этой планеты. Корабль умирает. Та идиотская лунная база Гюина – она умерла. Земля…

– Знаю.

Холстен попытался придумать что-то утешительное, но, честно говоря, не нашел что сказать.

– Шеф, – прервал их один из племени, – передача от дронов. Они подлетели к планете и готовы к развертыванию.

– Наконец-то! – чуть ли не закричал Карст и стал озираться. – Какой экран лучше? Который работает?

На четырех экранах зажглись картинки. Одна мигала и гасла, но остальные три оставались устойчивыми. Они увидели знакомый зеленый шар: предмет мечтаний, земля обетованная. Дроны летели по заданной траектории к орбите спутника, чтобы его перехватить и уничтожить. Им не было дела до того, что они видят, – в отличие от людей, чьи глаза теперь смотрели через их камеры.

У Карста отвисла челюсть. На секунду он, похоже, лишился даже способности сквернословить. Он слепо нащупал позади себя кресло и тяжело в него плюхнулся. Вся работа в рубке замерла: все уставились на экраны – на то, что стало с их раем.

Вахту на орбите нес не только спутник Керн.

Вокруг планеты, охватывая ее экватор широким кольцом, оказалось громадное переплетение тросов, линий и узлов: не спутники, а целая орбитальная сеть, замкнутая и растянувшаяся вокруг всей планеты без разрывов. Она ярко горела в лучах солнца, открывая навстречу звезде системы зеленые лепестки. В ней были тысячи узлов, распяленные в угловатые фигуры соединяющими их каналами.