приобщиться к местной культуре, по крайней мере, в ее криминальном аспекте, я предложил свои услуги местному еженедельнику, решив, что они возьмут к себе любого – за их-то зарплату. Я стал журналистом. Независимо от качества моей работы, местная криминальная индустрия приняла меня с распростертыми объятиями. Я имею в виду, прежде всего, правоохранительную часть бизнеса – более стабильную, дружелюбную и прибыльную. Я очень старался достаточно вникнуть, найти персонажей и докопаться до правильного зерна истории, чтобы пройти путь от трехстраничных клочков нехудожественной литературы до полноразмерного романа, с помощью которого я мог бы оплачивать ипотеку, медицинскую страховку и так далее.

Все шло медленно. Очень медленно. Чем медленнее шли дела, тем больше я старался. И моя семья, как это бывает в семьях, когда 50 % ее членов младше четырех лет, казалось, тоже нуждалась в огромном количестве времени. Минуты стали дороже, чем я когда-либо себе представлял в своем в основном доселе богемном существовании.

Так что, нет, я не очень-то хотел разговаривать с этим парнем. Но я впустил его. Он сел в уродливое зеленое мягкое кресло-качалку, которое жена купила мне за 5 долларов на той же гаражной распродаже, где нашла за 3 доллара оригинальный портрет маслом одного из недавних Пап. Первым делом я позвонил домой. Ответила жена. Я сказал:

– Я просто хотел узнать, как дела у тебя и детей.

Я не сказал, что звонил узнать, живы ли вы, чтобы убедиться, что этот гребаный незнакомец не сделал что-то ужасное ночью посреди темного леса. Очевидно, он этого не сделал. Все были в порядке.

К тому времени он достал из сумки бутылку. Виски. Я не пью и не понимаю этого порыва. Пьянство – одна из самых трудных для меня тем в моем писательстве, тем более что большинство моих работ относится к довольно крепкому жанру.

– У меня есть для вас история, – сказал он. У него даже были бумажные стаканчики с собой. Он предложил мне выпивку. Я отказался.

– Мне нужно написать два рассказа для газеты, – сказал я. – И книга, которую я пытаюсь дописать.

– Выслушайте меня. Это хорошая история, – сказал он.

– Она короткая? – спросил я, пытаясь улыбнуться. Отнестись к этому проще.

Он глотнул виски, а затем начал, как и положено подвыпившему рассказчику.

– Я настоящий американский герой. Серьезно. Вот кто я такой.

Во-первых, я, по сути, маленький человек. Я не имею в виду, что мне не хватает физического роста или я неполноценный. Просто я вроде как обычный парень…

Это что-то из О’Нила или Сарояна. Настоящий рэп на барном стуле. Я никогда не мог долго находиться в баре, потому что не пью, и это всегда заставляло меня чувствовать, что я упускаю действительно легкий источник отличного материала.

– Итак, вот он я, обычный парень. Не стремлюсь изменить мир. Не пытаюсь стать большой шишкой. Не плету никаких интриг. Я просто парень, у которого есть работа, и я стараюсь делать ее как можно лучше. Ну, а что это за работа – это, конечно, другое дело. Я – ищейка. Сыщик. Частный детектив. Работа мечты. Про нас пишут книги, снимают фильмы. В общем, хочу сказать, что я востребован. Понятно?

И я выслушал. Чтобы не затягивать, скажу, что слушал в течение трех дней, пока Джо болтал без умолку. Отчасти, если говорить чистую правду, дело было в том, что он меня пугал. Физически он был очень внушительным. Есть такие парни, руку которых ты пожимаешь и вдруг понимаешь, что там – дерево. Помню, как работал осветителем на съемках «Лордов из Флэтбуша» и целый день поднимал, переносил и устанавливал такелаж. Так что я и сам был довольно сильным в то время. Но Сильвестр Сталлоне легко и непринужденно оттолкнул меня со своего пути, и мне стало ясно, что этот парень гораздо сильнее, чем обычный человек. Джо был таким же, но он не ходил в футболках без рукавов. По крайней мере, в то короткое время, когда я его знал. Так что я был слишком напуган этим мускулистым алкоголиком, который носил пистолеты – один в наплечной кобуре, другой в портфеле – и пил без остановки. Я боялся выгнать его. Это правда.

Это он рассказал мне историю, которую вы читали до этого момента. Разумеется, он рассказал ее мне от первого лица. Со своей точки зрения. И я должен сказать, что он был очень дотошным, повествуя о своих догадках и предположениях. Он произвел на меня впечатление опытного наблюдателя. Кстати, он был гораздо дотошнее в вопросах оружия, снаряжения и боевых искусств, чем я действительно мог уследить или чем я интересовался. Он очень быстро это понял – пьяный или трезвый, он очень быстро все улавливал – и изменил свою манеру говорить об этих вещах.

Он пробыл здесь так долго, что, конечно, познакомился с моей семьей. Тот, у кого есть маленькие дети, с большой вероятностью, как и я, будет судить о людях по тому, как они относятся к вашим детям, и по тому, что дети думают о них. Есть множество выдумок, где о характере человека судят по тому, как собака реагирует на него. Я не знаю, есть ли у собак чувство врожденной человеческой ценности, но моя дочь, которой на тот момент было три года, всегда обладала этой способностью. Это глубокое чувство, и я ему доверяю. Анна отнеслась к нему с одобрением. Мой сын, которому на тот момент было чуть больше года и который только начал говорить, больше ориентировался на вещи и меньше – на самого человека. Джо играл с ним с должной степенью терпения и привязанности, без каких-либо особых ноток в голосе или прикосновений, которые заставляют всех нас, травмированных новостями родителей, думать, что каждый седьмой взрослый – растлитель малолетних, и что каждый растлитель за свою жизнь растлевает не менее четырехсот детей.

Кроме того, он смотрел на них с некой тоской. Он говорил:

– У вас здесь все схвачено. Вам повезло, что вы можете смотреть, как растут ваши дети.

С чем я, конечно, согласен. За исключением тех случаев, когда мне хочется разбогатеть и позволить себе няню.

Он хотел, чтобы я записал то, что он говорит. Но я был к этому не готов, и кассета закончилась почти сразу. К тому времени магазины уже давно закрылись. Так что я делал заметки. Это была хорошая практика для меня, пока на следующий день мне не доставили новые кассеты.

Потом была проблема с батарейками. Они сдохли. Мой магнитофон работает от АААА, а