– Надо было вам оставаться у меня, – проворчал я. – Уж я бы точно нашел способ помочь вам выбраться из Кельма. А так заплутали небось.

– Нет, Кэр, это просто злой рок, – печально молвила девушка. – Ищейки Охранки настигли меня в самом неподходящем месте – на торговой площади.

– Но вы же, говорят, мастерски владеете искусством контактного боя, – нахмурился я. – Отчего же не отбились от преследователей? Вы же понимали, что ничего хорошего в застенках Охранки вас не ждет.

– Мастерски!.. – криво улыбнулась леди и спросила: – Кэр, ты видел, что стало с дворцом вашего градоначальника?

– Нет, – покачал я головой и с сожалением признался: – Времени не было.

– Левое крыло здания буквально лежит в руинах, – просветила меня Энжель. – Несмотря на всю магическую защиту. – И горько вздохнула: – Кэр, если бы я затеяла бой на торговой площади, Кельм погрузился бы в многодневный траур по безвинным жертвам… Увы, но моего мастерства недостаточно, чтоб выбить в толпе хорошо экипированных ищеек Охранки и при этом не причинить вреда не защищенным от ударов магии людям… Поэтому мне ничего не оставалось, как сдаться. Я ведь хотела только отомстить тому человеку, из-за которого оказалась сиротой, а не убивать ни в чем не повинных людей.

– Понятно, – протянул я, с сочувствием и возросшей симпатией глядя на девушку.

Ланка притащила большой поднос с заказанными кушаньями, и Энжель не стала продолжать разговор. Да я и не настаивал, заметив голодный взгляд девушки, брошенный на еду. Хлебом-то да водой сыт не будешь, а ничего иного в застенках Охранки не подают.

После трапезы Энжель сразу же вытянула в мою сторону руки, предлагая надеть кандалы, несказанно удивив меня этим жестом.

«Ты только посмотри, какая покорная лапочка! Ну просто прелесть! – умилился бес и укорил меня: – А ты, осел, отказался от такой славной рабыни!»

«Заткнись, скотина!» – сердито потребовал я. И поскольку мне не доставляло никакого удовольствия видеть юную леди в цепях, сказал ей:

– Можно ведь обойтись без кандалов… Если пообещаете не пытаться совершить побег.

– Прости, Кэр, но я не могу дать такого обещания, – с сожалением покачала головой Энжель. – Я не могу подвести доверившихся мне людей.

– Что ж, хорошо, – скрепя сердце согласился я и нацепил на девушку кандалы.

А кроме этого ничего не изменилось. Мы так и остались сидеть за столом. Не в дилижансе же куковать до того времени, когда конвой продолжит свой путь. Мои подчиненные по очереди перекусили, пока я болтал с Энжель о всякой ерунде, стараясь узнать ее получше.

Жара действительно немного отпустила, и много позже полудня ехать в дилижансе оказалось не так тяжело. Еще задолго до заката мы оставили позади небольшой городок под названием Лурск и добрались до постоялого двора, что расположился на Южном тракте, к которому и примыкала дорога в Кельм.

Миновав высокий тын, окружающий место отдохновения усталых путников, мы очутились на огромном пространстве двора, где вполне можно было бы разместить небольшую деревеньку. Или пару больших торговых караванов, что частенько мотаются по тракту, проложенному от южных ворот Империи – Машера – до самой столицы. Но сегодня двор почти пустовал. Лишь возле самого крыльца огромного постоялого двора в два этажа, сложенного из грубо отесанного серого камня, стояла карета с хорошо знакомой каждому эмблемой – намалеванным белой краской сжатым кулаком в солнечном кольце. Чуть дальше, между конюшней и тыном, стояла простая телега. С железной клетью, набранной из широких кованых полос. Внутри этого узилища сидел какой-то худющий бедолага, спина его была исполосована кнутом. Он жадно насыщался из поданной ему сердобольными братьями-инквизиторами чаши.

– Десятник, к крыльцу нам никак не подъехать, – оповестил меня Грегор, остановив дилижанс посреди двора.

– Ничего, ножками пройдемся, – ответил я. – Осмотримся вот только. – И ступил на утрамбованную до состояния камня землю.

– Благослови вас Создатель! – насытившись, благочестиво поблагодарил инквизиторов сидевший в клетке человек. – Да дарует он вам спасение и очистит ваши души от той ереси, в коей вы погрязли!

Я даже остановился, услышав такой пассаж. Еретик братьев-инквизиторов в вере наставляет!

– Не усугубляй свои грехи, сын мой, – обманчиво мягко обратился к нему довольно пожилой уже инквизитор с выбритым до синевы лицом. – Отрекись от своих заблуждений. И будешь ты прощен.

– Нет! – упрямо мотнул головой тот и с жаром продолжил: – Я не отступлюсь от истинной веры! И не стану поклоняться тому чудовищу, которого вы, безумцы, нарекли Светлым Ангелом! – И с болью и отчаянием провозгласил: – Как вы можете быть так слепы, братья? Оглянитесь вокруг! И поймите – не может быть этот мир землей обетованной, дарованной нам самим Создателем! Все это – изуверское коварство темных сил, что обманом заманили наших предков в сей мир! Где ангелы и демоны суть есть едины! И отличаются друг от друга не более чем светлокожий от темнокожего!

– Демоны помутили твой рассудок, брат, и заставляют произносить такие кощунственные речи, – с сожалением покачал головой инквизитор.

– Неправда, я нахожусь в здравом уме! – пылко возразил еретик и, вдруг заметив, что его слушают не только стоящие у клетки инквизиторы, повысил голос: – Сии злокозненные твари, что именуют себя ангелами и демонами, суть есть едины! И это есть горькая истина! Все вокруг нас не более чем фарс! Игра двух этих рас! Придуманная ими после того, как этот чудный мир опустел в результате их забав! А мы здесь не более чем игрушки, обманом вовлеченные в жестокую забаву!

Я едва не покрутил пальцем у виска. Идиот. Единственное, до чего он договорится, так это до искупления Светом. Но надо признать – упрямый идиот, раз продолжает стоять на своем даже перед инквизиторами. Или просто сумасшедший.

– Интересно, сын мой?

– Да не так чтобы, – заставил меня вздрогнуть коварный вопрос. Старший инквизитор подобрался ко мне совершенно незаметно.

– Что ж, видимо, я ошибся, предположив, что тебя увлекла речь еретика, – с сожалением развел руками этот ревнитель веры, не сводя с меня цепкого взгляда.

– Видимо, так, – согласился я. – Ничего интересного я не услышал. – И чтобы исключить любые подозрения в моей лояльности к истинной церкви, сказал: – Нас о таких вот заблудших душах отец-предстоятель Йоль неоднократно предупреждал. Поэтому еретические речи нисколько не смутили мою душу. Просто удивлен был, увидев, что вы дозволяете этому человеку тревожить народ. Зачем вам это?

– Пребывающую во Свете душу пустыми словесами не обратить во Тьму, – чуть подумав, ответил на мой вопрос пожилой инквизитор. – Зато уже склонившуюся к предательству истинной веры можно выявить.

– Темных ловите на живца? – сообразил я.

– Можно сказать и так, – изобразил намек на улыбку краешками губ инквизитор и, бросив на дилижанс как бы безразличный взгляд, кротко вопросил: – А отчего твои спутники не выходят, сын мой? Неужели им за целый день не надоело томиться в душном дилижансе?